Крик души
В этом отрывке хочется поговорить о том, с чего, собственно, началось избавление сынов Израиля из Египта. Вот что мы читаем в главе Шмот, 2:23-24:
«И было, спустя долгое время умер царь Египта. И стенали сыны Израилевы от работы, и вопияли (ваийзъаку́), и вопль (заака́) их от работы взошёл к Богу. И услышал Бог стенания их, и вспомнил Бог завет Свой с Авраѓамом, Ицхаком и Яаковом».
Если мы читаем это в первый раз, то кажется, что дело было так: умер египетский царь, и евреи надеялись, что со смертью этого царя (так говорят комментаторы) улучшится их положение. Они думали: «Вот переживём мы этого царя, и всё станет легче». Когда же они увидели, что ситуация не меняется, они стали стенать и возопили, и Всевышний начал избавление евреев из Египта, из дома рабства. Именно стенание, именно крик здесь является ключевым. Мы читаем: «Иуслышал Бог стенания их, и вспомнил Бог завет Свой…» Что значит «вспомнил»? Мы часто обсуждали этот вопрос – как Бог мог что-то забыть? Вспомнил – значит начал реализовывать, начал новый этап реализации. То есть Всевышний вернулся к активному действию по реализации Своего завета с Авраѓамом, Ицхаком и Яаковом, именно услышав стенания, услышав крик. Здесь используется слово заака́ – вопль, в дальнейшем мы увидим ещё неака́ (стон) и цеака́ (крик). Если заака́ – это вопль, с котором обращаются к кому-то по имени (как «Господи!», или «Боже!»), то цеака́ это просто крик, вскрикивание, а неака́ это просто стон. Но эти слова очень похожи, они одной природы, они как бы невербальные, можно сказать, что это и не слова вовсе. И именно их Всевышний слышит и на них отвечает.
И дальше, в разговоре с Моше (3:7), мы читаем:
«И сказал Господь: «Я увидел страдания народа Моего в Египте и услышал вопль его от притеснителей его, так что знаю его страдания».
Если мы посмотрим оригинал, то там написано: «Я знал его страдание». То есть Всевышний знал, что народ Израиля страдает в Египте. Он ничего нового для Себя не открыл, Он – Всевышний и Всеве́дущий, но, именно услышав вопль сынов Израиля, Он начинает процесс избавления. Об этом Он и говорит Моше.
Интересно, что крики народа Израиля слышит не только Всевышний, их слышит и фараон. Фараон слышит их, но истолковывает по-другому и говорит: «Они ленивы, потому и кричат, говоря: «Пойдём, принесём жертвы Богу нашему!» Это не то, что кричали сыны Израиля. Но фараон воспринимает эти крики как желание выйти. Он, возможно, понимает, что эти крики – начало осознания желания выйти из Египта, он их так толкует. Когда, услышав эти слова от фараона, Моше с Аѓароном выходят, Моше обращается ко Всевышнему (5:22): «Зачем же Ты меня послал и сделал плохо этому народу?» И Всевышний снова говорит Моше: «Я услышал стенания сынов Израилевых, которых египтяне порабощают, и вспомнил Мой завет». Это уже в недельной главе Ваэра, 6:5.
Что это за стенания? Что это за крик? И почему крик, именно крик – это то, что стало причиной действий Всевышнего? Может быть, нам во всех ситуациях просто нужно громко-громко кричать ко Всевышнему? И тогда Всевышний вспомнит Свой план в отношении нас, вспомнит, для чего же Он нас исправлял этими нашими страданиями, этими нашими проблемами, и станет возвращать нас к нашему служению, начнёт действовать? Можно даже сказать: «Вот же, вот просто об этом напрямую написано!» Тем не менее мудрецы говорили, что всякий, кто возвышает голос молитвы, похож на маловерующего. То есть если человек говорит: «Я простыми словами, я своим спокойным, ровным голосом не докричусь, не достучусь до Всевышнего», то он просто маловер. Другие комментаторы, другие мыслители говорили, что тот, кто возвышает свой голос в молитве, похож на тех, кто поклоняется Ваалу, похож на идолопоклонников. Мы помним историю про Элияѓу на горе Кармель, помним, как он обращается к пророкам Ваала (которые старались кричать всё громче и громче) и говорит им: «Ну, кричите, старайтесь! Вы недостаточно громко кричите! Где ваш бог? Может быть, он спит, может быть, он вышел «по нужде?» Именно так говорит оригинал, в переводе это немного сглаживается. Может быть, до Бога надо именно докричаться, потому что Он куда-то ушёл?
Конечно же, это не подходит к тому, как мы общаемся с Богом. И в то же время мы видим здесь, что Всевышний отвечает на вопль, на какой-то крик – на крик души. И нужно понять, что сам по себе этот крик души, сам по себе этот вопль это не молитва. Он может присутствовать в молитве, но сам по себе он не часть молитвы. Крик души это не молитва громким голосом.
Есть такая хасидская история. Хасиды из хасидского двора (хасидской династии) Карлин отличались тем, что обычно очень громко молились. Это, конечно, входит в привычку (и наша манера молиться тоже становится нашей привычкой). И однажды такой хасид оказался в другом городе. Он заранее пришел к раву и сказал: «Раби, понимаете, я хасид Карлин, и у нас привычка – мы просто кричим во время молитвы. Можно я в вашей синагоге буду кричать?» Раби сказал ему: «Нет, ни в коем случае ты не будешь кричать в нашей синагоге. У нас в синагоге вежливо говорят со Всевышним, трепетно говорят со Всевышним, никак уж не поднимая на Него голос». Что делать? Ушёл человек к себе домой. Когда настала суббота и пришло время молиться, стала рваться душа его наружу. Крик души стал рваться наружу. И не выдержал человек и стал громко, с криками молиться. Что поделать, случилось то, что случилось. После этой молитвы, после исхода субботы, пришёл он снова к ребе и сказал: «Раби, простите меня, я не выдержал. Я молился и громко кричал во время молитвы». Ребе сказал ему: «Замечательно! Это было так здорово – слышать твою молитву!» Человек сказал: «Раби, вы же мне запретили молиться с криками?!» Ребе сказал: «Крики, которые ты заготовил с воскресенья на субботу, когда ты с воскресенья готовился к тому, что в субботу будешь кричать, – это одни крики. Крики, которые вырываются из твоей души спонтанно, когда ты кричать не планировал, когда это крик, который ты просто не можешь, не можешь никак сдержать в себе, и он рвётся наружу – это совершенно другой крик. Именно такой молитвой ты молился, и это было замечательно».
В чём же разница, и о чём идёт речь? Мы говорили (в самом начале недельной главы Шмот) о домах – о том, что Всевышний в награду за богобоязненность, за послушание дал повитухам дома́, дал повитухам «ощущение дома». Но у этого понятия есть и другая грань. Когда Всевышний говорит нам, что Он вывел нас из Египта, часто написано, что Он вывел нас из дома рабства (мибэ́йт авади́м), то есть не просто израбства, а из дома рабства. В чём разница? Мы были в таком рабстве, в котором ощущали себя, как дома. Мы думали, что это и есть наш дом, что это и есть подходящая нам реальность, что так всё и должно быть, может, так оно и надо. И не было никакого возмущения этим.
Отчасти такой подход к жизни может быть правильным. Бывает так, что Всевышний посылает нам какие-то страдания, тяготы, испытания. И это хорошо, если у нас есть силы, есть воля, есть вера принимать эти испытания как испытания любви, соглашаться с ними, не роптать на них, принимать их в свою жизнь как действие Всевышнего для нашего исправления, и много-много-много разных других вариантов. Но бывает, что сил наших уже не хватает, что мы уже не можем больше хранить вот это «ощущение дома». И тогда вырывается вопль (заака́), или крик (цеака́), или стон (неака́). Когда мы говорим: «Всё, я не могу жить в таком доме, это больше не дом для меня, я не готов с этим мириться. Смилуйся, Всевышний!» И когда это не подготовленная программа, когда это не спланированная манипуляция, а искренне вырывающийся вопль, тогда Всевышний вмешивается в то, что происходит в этом мире.
Мы знаем, что, когда Всевышний собирается разрушить Сдом, Он говорит: «Спущусь и посмотрю, так ли это, как они кричат». Спущусь и посмотрю, соответствует ли это воплю их. Именно в ответ на вопль, восходящий из Сдома, Всевышний спускается и, выражаясь современным языком, принимает меры к происходящему в Сдоме.
Есть в Торе ещё один интересный момент (недельная глава Мишпатим, 22:26), когда Всевышний говорит:
«Если возьмешь в залог одежду ближнего твоего, до захождения солнца возврати её ему. Ибо она единственный покров его, она одеяние тела его. В чём он будет спать? И будет, как возопиёт он ко мне, Я услышу, ибо Я милосерд».
Интересно, что Всевышний здесь не говорит: «Если ты не вернёшь одежду бедняку, то Я узнаю об этом, Я сделаю тебе так-то и так-то, и заберу у тебя то-то и то-то, и нашлю на тебя то-то и то-то». Нет, Всевышний не говорит об этом. Всевышний говорит: «Берегись! Берегись, чтобы этот человек не возопил ко Мне, потому что, если он возопиёт ко Мне, Я услышу его, ибо Я Милосерд. Не буди во Мне Милосердного». Это должно быть страшнее для нас, чем любое наказание, которое Всевышний мог бы здесь назначить: «Я услышу его, ибо Я милосерд. Я буду реагировать на его вопль. И берегись, чтобы тебе не заставить кого-то вопить, не заставить кого-то чувствовать себя, как будто он больше не может сносить эти страдания».
Рассуждая о страданиях, мудрецы спрашивали: «Милы ли вам страдания?» И ответ такой: «Не милы ни страдания, ни награда за них». Что это значит? Должны ли мы возмущаться, когда мы страдаем? Речь идёт о том, что страдания не должны становиться объектом поклонения. Можно начать соревноваться в том, кто больше страдает, в том, кто больше несчастий в жизни пережил, и сделать это символом веры или символом верующего человека, героизма веры и так далее. И, действительно, есть награда для того, кто смиренно претерпевает страдания. Но не стоит претерпевать страдания ради награды. И если рождается внутри этот вопль, если рождается внутри этот крик, если это не продуманный крик, не продуманный вопль, если это не попытка манипуляции, а именно крик, крик, которым кричали бы, даже если бы никого рядом вообще не было, то с этого крика, с этого вопля может начаться избавление. И этот крик не надо в себе сдерживать, убеждая себя, что нам милы страдания. Такая вот сложная грань между тем, что мы себя ощущаем дома, и тем, что́ мы у себя дома не готовы терпеть.