От брата моего, от Эсава
Мы с вами продолжаем говорить о той молитве, которой Яаков молился перед встречей с Эсавом. Сегодня мы поговорим о словах Яакова, которые мы читаем в главе Ваишлах (32:12):
הַצִּילֵנִי נָא מִיַּד אָחִי מִיַּד עֵשָׂו כִּי-יָרֵא אָנֹכִי אֹתוֹ
ЃАЦИЛЕ́НИ НА МИЯ́Д АХИ́ МИЯ́Д ЭСА́В КИ-ЯРЭ́ АНОХИ́ ОТО́
12. Спаси же меня от руки брата моего, от руки Эсава, ибо я боюсь его…
Прежде всего, комментаторы обращают внимание на некое повторение. מִיַּד אָחִי מִיַּד עֵשָׂו (мия́д ахи́ мия́д Эса́в) от руки брата моего, от руки Эсава. Яаков мог сказать: «Спаси меня от руки брата моего», ибо у него нет другого брата, кроме Эсава. Яаков мог сказать: «Спаси меня от Эсава», и понятно, что это его брат. Почему такое повторение? Конечно же, это может быть просто языком молитвы. Яаков – человек, он говорит, как человек, и иногда он может выражаться не выверенно до буквы. Разумеется, так. Но когда мы видим какое-то повторение в Торе, мы понимаем, что оно не просто так. И, даже если Яаков не выверял что-то до буквы, Всевышний, который даровал нам Тору, выверял. Поэтому к таким повторениям мы относимся серьезно. И многие комментаторы пытаются понять что-то для себя о нас или о Яакове, основываясь на этом повторении. И вот какие понимания пришли за все время изучения Торы разным людям.
Одни говорят, что מִיַּד אָחִי מִיַּד עֵשָׂו (мия́д ахи́ мия́д эса́в) от рук брата моего, от рук Эсава – это о тех, кто выглядит как брат, а на самом деле это Эсав. Есть люди, которые кажутся нам братьями, близкими друзьями, которых мы считаем своими, но в какой-то момент они захотят нас погубить, и, может быть, где-то они все время хотят нас погубить. Это волк в овечьей шкуре. Спаси меня от таких людей.
Другие комментаторы говорят, что Яаков здесь не просто Яаков, он Праотец народа, который будет назван и именем Яаков, и именем Исраэль. И Эсав не просто Эсав, Эсав тоже Праотец народа. И поэтому Яаков молится не только за себя. Он говорит: «Спаси меня от брата моего. Сейчас меня спаси от брата моего, а потомков моих спаси от Эсава, от потомков Эсава, от вражды с его потомками».
Другие говорят: «Здесь Яаков просит: «Спаси меняמִיַּד אָחִי (мия́д ахи́) от близости, от братства с Эсавом, от братства с тем, с кем я не должен быть братом, братство с кем, родство с кем меня испортит. И спаси меня מִיַּד עֵשָׂו(мия́д эса́в) от Эсава, спаси меня от Эсава, как врага. И враждовать с ним тоже мне не дай». Потому что иногда вражда бывает так же опасна, как и дружба. Вражда со злодеем бывает так же опасна, как и дружба со злодеем, потому что вражда может человека съесть. Поэтому Яаков здесь говорит: «Спаси меня и от дружбы с ним, и от вражды с ним». Давайте поставим забор и будем мирно жить через забор.
Хасидский комментатор Рабби Яаков-Йосеф ѓа-Коѓен из учеников Бааль-Шем-Това переводит эти слова Яакова во внутреннюю работу человека. Конечно, это не буквально то, что Яаков говорит, это некий урок, который Рабби Яаков преподаёт нам. Он говорит, что в нашем теле есть органы, которые мы можем назвать אָחִי(ахи́) брат мой. Это органы, которые работают независимо от нашего сознания. Сердце, лёгкие, почки – они работают. Мы не должны каждый раз приказывать сердцу качать кровь и каждый раз пытаться лёгким приказывать делать вдох. Более того, мы не можем их даже остановить, мы не можем перестать моргать, перестать дышать, остановить своё сердце. Но есть органы, которые мы должны покорить, победить: наши шаловливые ручки, наши любопытные глазки, наши любопытные уши, наш несдержанный язык – это органы, которые мы должны себе подчинить, чтобы они нас не соблазняли. И если мы посмотрим на это под таким углом, мы можем сказать: «Яаков просит здесь сделать, чтобы тело моё было здоровым, чтобы всё, что должно работать, работало, скажем так, в штатном режиме. И всё, что я должен покорить, всё, что не должно меня соблазнять, пусть не соблазняет меня. Помоги меня сделать так, чтобы мои соблазнители – руки, глаза, уши, язык – меня не соблазняли».
Есть мидраш, который приводит притчу о том, как через лес проезжала телега с топорами, с лезвиями топоров. И деревья пришли в трепет, подумав: «Сейчас этим количеством топоров вырубят весь лес». Но мудрец, который был в лесу, сказал: «Деревья, если у вас не найдётся брата среди этих лезвий топора, если ни одно дерево не даст ему топорища, если какой-то ваш брат не окажется в стане этих топоров, без ручки, которая сделана из дерева, эти лезвия ни на что не годятся». Если ваш брат не окажется в стане Эсава, то Эсав ничего не сможет вам сделать. И Яаков, если смотреть через призму этой притчи, молится о том, чтобы никакую силу свою, никаких поводов своих Эсаву не дать.
«Мы знаем, – говорят другие комментаторы, – что у человека есть два начала: ецер ѓатов (доброе начало) и ецер ѓара (злое начало, соблазнитель). Ецер ѓара приходит к простым людям и простого человека может просто подбить на недоброе дело: «А, давай, купи бутылку водки и выпей», например. К человеку, который считает себя мудрым, который умудрён в Торе, который пытается идти к праведности, этот же ецер ѓара приходит в образе мудреца и говорит: «Да это разрешено, на самом деле, да нет такого запрета, да это, на самом деле, Средневековье какое-то. Это не Тора. Бог не такой. Так ли сказал Господь?» И здесь Яаков просит: «Спаси меня от злого начала, которое приходит под видом доброго начала. Спаси меня от тех, кто хочет подбить меня ко злу, выдавая это зло за добро».
Кдушат Леви, рабби Леви Ицхак из Бердичева, говорит: «Спаси меня от братства с Эсавом, спаси меня от того, что у нас один корень, сделай меня чудесным, словно рождённым заново, новым творением, чтобы связь моя с Эсавом духовная на уровне корня наших душ прекратилась».
И ещё один комментарий приведу напоследок. Есть толкователи, которые говорят, что אָחִי(ахи́) – это качество. Эсав – брат Яакова. Как брат Яакова он воспитан в доме Ицхака, он имеет определённые заслуги, определённые знания, определённые учения, и у него есть какие-то качественные критерии, которые позволяют ему противостоять Яакову, то есть качественная близость. А מִיַּד עֵשָׂו(мия́д эса́в) – это количественно от его армии, от этих четырёхсот людей, которые с ним идут. То есть и от духа его, и от силы его меня спаси.
Вот такие понимания есть в отношении того, о чём Яаков просит. И Яаков объясняет свою просьбу:
כִּי-מִפוֹחֵד אֲנִי אֹתוֹ
ки-мифохе́д ани́ ото́
…потому что я его боюсь
Эта фраза на самом деле удивительна. Хотя, казалось бы, здесь всего 4 слова. Дело в том, что глагол לְפַחֵד (лефахе́д) бояться используется с двумя предлогами. Есть предлог, который используется для того, чтобы показать страх перед кем-то. Например, страх перед какими-то людьми, событиями или чем-то ещё. Есть предлог, который говорит о страхе перед Богом. То есть можно сказать: -מִ מִפוֹחֵד אֲנִי(ани́ мифохе́д ми) – я боюсь кого-то, например, מִזְאֵב מִפוֹחֵד אֲנִי (ани́ мифохе́д мизээ́в) – я боюсь волка. Когда мы говорим: «-אֶת מִפוֹחֵד אֲנִי )ани́ мифохе́д эт) – это значит я боюсь Бога». Можно привести тому несколько примеров. Например, в книге Дварим (7:19).
כֵּן-יַעֲשֶׂה יְהוָה אֱלֹהֶיךָ לְכָל-הָעַמִּים אֲשֶׁר-אַתָּה יָרֵא מִפְּנֵיהֶם׃
кен-яасэ́ адона́й элоѓе́ха лехоль-ѓаами́м ашер-ата́ ярэ́ мипенеѓе́м
… Так сделает Господь Бог твой со всеми народами, которых ты боишься.
-יָרֵא מִ (яре ми) с предлогом «ми» – боишься народов. Или, например, в книге Шмот (9:30):
וְאַתָּה וַעֲבָדֶיךָ יָדַעְתִּי כִּי טֶרֶם תִּירְאוּן מִפְּנֵי יְהוָה אֱלֹהִים׃
веата́ ваавадэ́ха яда́’и ки тэ́рем тиреу́н мипенэ́ адона́й элоѓи́м
Но ты и рабы твои, я знаю, опять не убоитесь Господа
Это Моше говорит фараону. Здесь не придёте в трепет перед Господом, именно будете его бояться. Про Шауля сказано, что он боялся Давида. וַיֹּאסֶף שָׁאוּל לֵרֹא מִפְּנֵי דָוִד (ве йосэ́ф шау́ль лера́ мифне́й дави́д) и Шауль всё больше боялся Давида (1 Шмуэля (18:29)). Это примеры того, как глагол לְיִרְאָה (лейиръа́) используется с предлогом -מִ (ми).
Но Яаков использует его с предлогом -אֶת (эт). Давайте посмотрим, как он используется с предлогом -אֶת (эт). Читаем в книге Дварим (6:24):
וַיְצַוֵּנוּ יְהוָה לַעֲשׂוֹת אֶת-כָּל-הַחֻקִּים הָאֵלֶּה לְיִרְאָה אֶת-יְהוָה
вайцавэ́ну адона́й лаасо́т эт-коль-ѓахуки́м ѓаэ́ле лейиръа́ эт-адона́й
И заповедовал нам Господь исполнять все уставы эти, чтобы бояться Господа
Бояться Господа לְיִרְאָה אֶת-יְהוָה (леира эт Адонай).
«А теперь, Израиль, его Господь Бог требует от тебя? Того, чтобы ты боялся Господа». Это 10 глава книги Дварим. И, наконец, Йосеф отвечает братьям своим: «כִּי יְהוָהָ אֲנִי יָרֵא (ки Адона́й ани́ яре́) я боюсь Бога». То есть, есть определенное правило использования глагола לְיִרְאָה (лейиръа́) бояться. И Яаков здесь говорит так, будто он боится Эсава, как положено бояться Всевышнего, как положено бояться кого-то, кто обладает определенной святостью.
Есть удивительная история, где этот предлог участвует в дипломатической игре. Это история с Адонияѓу. Адонияѓу пытается занять царство после Давида. Он уже пирует, уже почти почувствовал себя царем. И вот, что мы читаем: «Тогда испугались и встали все приглашенные, которые были у Адонияѓу, и пошел каждый своей дорогой». Все его общество, вся его свита разбежалась. «А Адонияѓу, испугавшись Шломо (то есть здесь מִ (ми) от), встал, и пошёл, и ухватился за роги жертвенника. И сообщено было Шломо и сказано: «Вот Адонияѓу боится царя Шломо». Здесь царю говорят, что Адонияѓу боится -אֶת (эт), не מִ (ми), а -אֶת (эт), как какое-то достойное, как боятся помазанника Божьего. И вот он ухватился за роги жертвенника. То есть царю Шломо доносят в дипломатической форме то, что на самом деле происходит с Адонияѓу. Он не боится царя, как боятся дикого зверя. А царю доносят, что он боится царя из-за почтения. У него есть некий почтительный трепет перед царем.
Очевидно, разница между -אֶת (эт) и מִ (ми) очень важна и очень велика. Почему Яаков говорит -אֶת (эт), а не מִ (ми)? Некоторые говорят, что это связано с заслугами Эсава. Ведь Эсав живет в святой земле. Эсав все это время, пока Яаков был с Лаваном, выполнял заповедь почитания родителей. У него есть какие-то заслуги. И Яаков говорит: «Я боюсь, я боюсь состязания с Эсавом в области заслуг, поэтому я прошу, мне, пожалуйста, не по заслугам, а по милости. Я боюсь, что его какие-то заслуги… Я, конечно, Патриарх, я Яаков, и все, что про меня в книге Берешит написано, хотя я ещё не читал, но я это жил. И все-таки я боюсь, а вдруг у Эсава есть какие-то заслуги. Мы не будем этим мериться. Я прошу по милости». Так можно это понять. «Я боюсь его, даже тех заслуг, которые у него есть, я боюсь».
Мы, как люди верующие, очень часто полагаемся на то, что Бог нас защитит, что Он на нашей стороне. Если мы даже спорим с кем-то, мы можем допустить, должны допускать мысль, что и того, с кем мы спорим, Бог любит и поддерживает, и тоже, возможно, не оставит. Это то, что происходит с Яаковом. Он не хочет, согласно вот этому пониманию, судить, что он однозначно хороший, а Эсав однозначно плохой. Мы люди, и все любимы Богом, и все вводимы Богом.
Но комментаторы пытаются понять дальше, откуда вообще этот страх у Яакова. И если мы вспомним, Яаков, когда шел в Харан, дал клятву Всевышнему, что, когда он вернется и «будет Господь моим Богом, – камень этот, который я поставил, памятником будет, домом Бога; и из всего, что дашь мне, я дам Тебе десятую часть» (Берешит 28:20). Когда Всевышний обращается к Яакову в Харане, Он говорит: «Я Бог, которому в Бейт Эле помазал ты памятник и дал там обет. Теперь встань, выйди из этой земли и возвратись в родную землю». Всевышний не просто говорит Яакову возвратиться в родную землю, а говорит ему: «Я Бог, которому ты дал обет, ты помазал памятник». То есть «за тобой есть ещё долг, не просто возвращаешься в святую землю, но ты должен дать Мне маасер (десятину) от всего». Здесь вспомним ещё одну деталь. Это произошло, когда Яаков давал клятву. Яаков видит Всевышнего, видит свой знаменитый сон с лестницей, и Всевышний говорит: «Я возвращу тебя в землю, я дам тебе эту землю, тебе и семени твоему». Когда Яаков дает клятву, эта клятва почти симметрична тому, что Всевышний дает ему обетование. Единственная разница – Яаков ничего не говорит про страну, про землю, про наследие. Он говорит: «Я возвращусь в дом отца моего». Когда Всевышний даёт повеление: «Возвратись в землю, я дам тебе землю», – Он говорит в национальном, в глобальном масштабе. Яаков ещё только учится этому, и он говорит: «Мне бы в дом отца моего возвратиться». Поэтому Яаков пересекает границу, он уже расстался с Лаваном, они уже поставили насыпь, он уже увидел ангелов, а ангелы, мы говорили в другом месте, – это часто погранзастава. Яаков вернулся в страну, и с этого момента надо бы поехать туда, в Бейт Эль, первым делом, и принести там жертву, и дать там десятину, как Яаков обещал. Но Яаков-то помнит то, что он говорил. А он говорил (и там вот то самое маленькое отличие): «…когда я вернусь в родительский дом». В родительский дом он пока не возвращается. А самого отличия того, что требовал Всевышний, и того, в чем он дал обет, ещё не осознал. Он ещё Яаков и ещё не реализовался, как Йисраэль, то есть он ещё не осознал национальность своей задачи, себя как Патриарха, как хозяина этой будущей земли. Поэтому для него ещё неважно возвращение в землю, ему важно будет возвращение в родительский дом. Он Яаков, Яаков Ицхакович и пока не мыслит себя больше.
Мидраши, мудрецы очень серьезно относятся к этой задержке Яакова. Например, в сборнике Берешит Рабба мы читаем: «Сказал Рабби Аба: «В час бедствий – обеты, а в час удовольствия – забвение». То есть, когда ты шел с палкой через Ярден, ты понадавал обетов. Когда ты идешь с двумя лагерями, ты забыл про это. «Сказал Рабби Левий: «Забилась борона твоя – постучи по ней». То есть, когда у тебя что-то не работает, ты стучишь. Когда-то даже по автоматам с газводой или по телефонным автоматам стучали. Приводится пример, что Всевышний обратится потом к Яакову и скажет: «Встань, взойди в Бейт-Эль». То есть Всевышний уже сам напрямую потребовал исполнения обета. Не потому, что ему нужны эти десятины Яакова. Это для Яакова сделано. Это требование Всевышнего. Не требование: «А где мои десятины? Где мои бараны? Где моё мясо? Где мои деньги?» Это требование: «А где твоё включение в служение как Патриарха? Где тот Яаков, тот Йисраэль, которому я обещал эту землю и страну? Почему ты этот обет не выполняешь? Почему ты не осознал эту свою миссию?» Здесь мидраш говорит, если ты не исполняешь обеты, то ты как Эсав. Эсав не исполняет обеты, и ты не исполняешь обеты. Тут опять-таки возвращение и некая игра слов: «Спаси меня от того, чтобы мне быть Эсавом. Чтобы мне не исполнять обеты, как Эсав не исполняет обеты». Это, как я уже сказал, сборник мидрашей Берешит Рабба.
В сборнике Ваикра Рабба есть более жёсткие слова в отношении Яакова: «Сказал Рабби Шмуэль бар Нахман: «Всякий, кто даёт обет и тянет с исполнением обета, в конце придёт к идолопоклонству, разврату и кровопролитию». Три самых страшных преступления, о которых сказано: «Умрёт и не приступит». Откуда мы знаем, что эти три последствия у нарушения или у промедления с исполнением обета? «Из истории с Яаковом», – говорит мидраш. Об идолопоклонстве сказано, когда Яаков собирается в Бейт-Эль, он говорит: «Уберите идолов». О разврате – это история с Диной, ужасная история приключилась в доме Яакова. И кровопролитие – это то, что сделали Шимон и Леви». Этот же мидраш добавляет, а мудрецы прибавляют к этому и говорят: «Всякий, кто задерживается с исполнением клятвы, тот хоронит жену». И это тоже, естественно, история, которая с Яаковом произойдёт.
Яаков вернулся в страну, Яаков уже находится на пороге того, чтобы получить новое имя, и он всё ещё не осознаёт степень своего посланничества. Он по-прежнему видит себя просто членом семьи Ицхака, который ещё не вернулся домой. Ещё долгий путь, и не осознаёт своего возвращения в страну, которая будет названа страной Израиль.
Более того, давайте обратим внимание на то, что Яаков делает, когда он входит в страну, и с того момента, как он должен дать десятину Всевышнему. Мы читаем в 32 главе книги Берешит: «И ночевал там ту ночь. И взял из того, что у него было, в подарок Эсаву». Здесь слово минха. Минха – это и название жертвоприношения Всевышнему. «И взял он в подарок Эсаву, брату своему, коз двести и козлов двадцать, овец двести и баранов двадцать, верблюдов дойных с верблюжатами, коров, волов, ослиц» (Берешит 32:13-15). Тора досконально перечисляет всё, что Яаков делает. У Яакова очень хорошо с математикой, но это очень похоже на то, что Яаков минху (приношение маасер), вместо того чтобы дать Всевышнему, отдаёт Эсаву. Это промедление с осознанием своей миссии и, соответственно, с исполнением обета путает сознание Яакова, и он то, что положено Всевышнему, отправляет Эсаву. Это попытка урегулировать отношения с Эсавом, вместо того чтобы отдать должное Всевышнему. И мы читаем дальше, Яаков говорит: «Если я нашёл милость в глазах твоих, то прими дар от руки моей, ведь я увидел лицо твоё, как увидел лицо Бога». Что Яаков говорит Эсаву: «Я увидел твоё лицо, как увидел лицо Бога, поэтому я приношу тебе минху, я даю тебе подношение подобное жертвоприношению». И дальше говорит: «Прими же мой дар, который поднесён тебе, потому что Бог даровал мне, и есть у меня всё». Помните, Яаков сказал: «От всего я дам десятину Тебе». Здесь он говорит: «У меня есть всё, поэтому прими дар». Но говорит это не Всевышнему, а Эсаву.
Непринятие, временное неприятие своей миссии Патриарха, промедление с исполнением обета – всё это отдаляет Яакова от Всевышнего. Да, Всевышний любит Яакова, Всевышний обещал о нём заботиться, Всевышний обещал его опекать постоянно, и это происходит, но тут Яаков только учится быть Йисраэлем. Яаков получит имя Йисраэль, очень важная смена имени. Яаков – это тот, кто идёт окольными путями. Йисраэль от слова יָּשָׁר (яшар) прямой. Яаков – это пята, пятки – это база слова Йисраэль. Можно понять לִ רֹאשׁ )ли рош) у меня есть голова – это и голова. Яаков только готовится к обретению головы. Отчасти нападение ангела – это ответ на его молитву, это попытка его встряхнуть, попытка наставить его на новое понимание отношений со Всевышним. И Яаков будет ещё этому учиться, но пока он боится своего брата Эсава, боится его и использует для этого тот глагол, который используется по отношению ко Всевышнему.
Чему нас учит этот страх Яакова? Наверное, тому, что хождение со Всевышним – это не хождение со Всевышним, как с очками в грудном кармане, даже как с очками на носу. Это постоянный взгляд на Всевышнего, внимательное слушание того, что Он от нас требует, постоянное слышание Его голоса. И если в этом слышании Всевышнего возникает фальшь, то оставляет нас Всевышний и приходит страх. И это может случиться даже с таким великим праведником, которого мы критиковать можем только с большой осторожностью, даже не его самого Яакова, Патриарха, а то от него, ту «яаковость», что есть в нас самих. Находить её в нас самих и именно это исправлять. Это не для того, чтобы мы на Яакова показали пальцем.
Вот под таким углом сегодня мы посмотрели на молитву Яакова. Разумеется, есть другие взгляды, другие подходы, их бесконечное множество, и у каждого они свои. И, может быть, в следующий раз мы под другим углом на это посмотрим.