Поиски продавца (37:23-26)
וַיְהִי כַּאֲשֶׁר־בָּא יוֹסֵף אֶל־אֶחָיו וַיַּפְשִׁיטוּ אֶת־יוֹסֵף אֶת־כֻּתָּנְתּוֹ אֶת־כְּתֹנֶת הַפַּסִּים אֲשֶׁר עָלָיו׃
вайѓи́ кааше́р-ба́ ёсэ́ф эль-эха́в ваяфши́ту эт-ёсэ́ф эт-кутонто́ эт-кето́нет ѓапаси́м аше́р ала́в
23. И было: когда Йосеф пришёл к своим братьям, и раздели Йосефа, сняли с него рубашку, полосатую рубашку, которая была на нём.
Именно форма вайѓи́ (и было) – всегда введение в какие-то нехорошие события. Комментаторы традиционно говорят, что, когда написано вайѓи́, – это начало изложения каких-то не очень приятных и трагических событий. Так что не просто слово и было, а с определённым оттенком.
С Йосефа сняли две рубашки: первая – верхняя одежда, вроде как халат, который носится на улице, вторая – домашняя полосатая рубашка, видимо, из тонкой ткани. Мы говорили, что она не совсем полосатая, она доходит ему до запястий, то есть рубашка с длинными рукавами. Разумеется, чтобы предъявить Яакову одежду, нужна личная одежда именно Йосефа, чтобы не было сомнений, что это его курточка или не его, его пиджачок или не его. Вот именно эту рубашку Яаков ему купил, и именно эту рубашку надо было ему предъявить. Плюс к тому, разумеется, сладкой мечтой братьев было сорвать с Йосефа эту рубашку, в которой он выделялся и которой они так завидовали.
וַיִּקָּחֻהוּ וַיַּשְׁלִכוּ אֹתוֹ הַבֹּרָה וְהַבּוֹר רֵק אֵין בּוֹ מָיִם׃
вайикаху́ѓу ваяшли́ху ото́ ѓабо́ра веѓабо́р рэк эн бо ма́йим
24. И взяли его, и бросили его в яму; яма же пуста, и воды в ней нет.
Некоторые комментаторы, опираясь на то, что написано в 8 главе книги Дварим, говорят, что раз нет воды, то, как написано: «Там, где нет воды, там есть змеи и скорпионы». Значит, и в этой яме были змеи и скорпионы. Это уже похоже на ров со львами и на какие-то события, где проявляется защита Всевышнего. Другие комментаторы, как, например, Абарбанель, говорят: «Что нет воды, это как раз то, что помогло Йосефу выжить. Они специально искали яму без воды или просто использовали её потому, что яма была без воды, понимая, что это поможет Йосефу выжить». Мы говорим и постоянно повторяем, что комментаторы приоткрывают двери в свой собственный мир, каждый по-своему видит мотивы братьев, пытается что-то о них понять, как и каждый из нас. И каждый из нас будет видеть (волей или неволей) самих себя в этой ситуации, привносить в это какие-то свои черты характера и своё отношение к братьям, которые – либо абсолютное, совершенное зло, либо всё-таки несут в себе какое-то добро.
Итак, братья бросили Йосефа в яму.
וַיֵּשְׁבוּ לֶאֱכָל־לֶחֶם וַיִּשְׂאוּ עֵינֵיהֶם וַיִּרְאוּ וְהִנֵּה אֹרְחַת יִשְׁמְעֵאלִים בָּאָה מִגִּלְעָד וּגְמַלֵּיהֶם נֹשְׂאִים נְכֹאת וּצְרִי וָלֹט הוֹלְכִים לְהוֹרִיד מִצְרָיְמָה:
ваешеву́ леэхо́ль-ле́хем вайисъу́ энеѓе́м вайиръу́ веѓинэ́ ореха́т йишмеэли́м баа́ мигилъа́д угмалеѓе́м носеи́м нехоо́т уцри́ вало́т ѓолехи́м леѓори́д мицра́йма
25. И сели есть хлеб. и подняли глаза, смотря вдаль, и увидели: идёт караван ишмаэлитов из Гильада и с ними верблюды, которые несут драгоценные благовония; они спускаются в Египет.
И сели есть хлеб. Важно, что по традиции того мира во время суда нельзя было есть. Когда судят человека, которому можно вынести смертный приговор, весь судебный процесс судьи постятся. Мы также помним историю про наложницу из Гивы, когда все постились после трагичности событий. Здесь братья ощущают, что всё нормально, они закончили суд и с чистой совестью, во всяком случае, считая свою совесть чистой, они садятся кушать. Вполне возможно, что это не только жестокость, но и то, что они передают историю во власть Всевышнего: «Ты видел сны – мы хотим проверить, это твои амбиции, от Бога ли это или от тебя. И Бог всё теперь устроит, а мы можем наконец-то успокоится по этому поводу и спокойно кушать».
Я упоминал в прошлый раз, что одна из возможных причин, по которой они бросили его именно в яму, это то, что в использовавшихся в тех краях законах Хаммурапи принято было для проверки какого-то человека, претендующего на то, что он колдун или провидец, или обладает какими-то способностями, бросать его в яму или в реку. Изначально, конечно, в Евфрат, но затем и во всякую реку или яму. И если он в определённых условиях там выживал, особенно если вода его оттуда выталкивала, то тогда он мог получить даже имущество того, кто его обвинял. Сложные законы, но яма как инструмент проверки существовала. Возможно, она не имеет к этому никакого отношения, но мы можем это помнить.
Итак, они сели есть хлеб, по-видимому, поодаль от ямы, потому что Йосеф, скорее всего, кричал. Никто не хочет так кушать. В современной кинематографии есть, конечно, образ этакого интеллигентного злодея-олигарха, который сочно и смачно ест деликатесы, глядя, как кого-то мучают, но это не случай братьев. И, скорее всего, сели они поодаль от ямы.
И подняли глаза, смотрят вдаль и видят: идёт караван ишмаэлитов. Кто такие ишмаэлиты? Ишмаэлиты – это потомки брата их деда Ицхака. У Йишмаэля было 12 детей, следовательно, ишмаэлиты – это потомки этих двенадцати, дальние родственники, по сути, троюродные братья. Это караван верблюдов, который везёт благовония. (Обычно арабы перевозили нефть. Не ту нефть, которую мы сейчас знаем, а всякие горючие вещества. Они давние торговцы этим, и она пахнет соответственно противно, и цена у неё не такая высокая, как у благовоний). Но здесь идёт дорогой караван, представьте себе, целые верблюды, гружённые драгоценными благовониями. Вот идут богатые люди по пустыне, вот сидят бедные пастухи. Вот идут богатые купцы издалека, верблюды, благовония, хотя они и караванщики (то есть в пустыне, видимо, не в пиджаках от Кардена), но богатство их видно.
וַיֹּאמֶר יְהוּדָה אֶל־אֶחָיו מַה־בֶּצַע כִּי נַהֲרֹג אֶת־אָחִינוּ וְכִסִּינוּ אֶת־דָּמוֹ׃
ваёмер еѓуда́ эль-эха́в ма-бэ́ца ки наѓаро́г эт-ахи́ну вехиси́ну эт-дамо́
26. И сказал Йеѓуда братьям своим: «А что нам будет за выгода, если мы убьём брата нашего и покроем его кровь?
לְכוּ וְנִמְכְּרֶנּוּ לַיִּשְׁמְעֵאלִים וְיָדֵנוּ אַל־תְּהִי־בוֹ כִּי־אָחִינוּ בְשָׂרֵנוּ הוּא וַיִּשְׁמְעוּ אֶחָיו׃
леху́ венимкерэ́ну лайишмеэли́м веядэ́ну аль-теѓи-во́ ки-ахи́ну весарэ́ну ѓу вайишмеу́ эха́в
27. Давайте продадим его ишмаэлитам, потому что он брат наш и плоть наша». И услышали его братья.
Это пока они разговаривают за обедом. Йеѓуда говорит: «Что же мы выгадаем от того, что мы его убьём? Всё-таки он наш брат, давайте не так жёстко, давайте его продадим».
Есть два лидерских столпа в семье. Первый – первенец Реувен, который говорит: «Давайте бросим в яму, он сам умрёт, давайте всё пустим на самотёк». Второй лидер – Йеѓуда, он подходит к вопросу по-другому, он говорит: «Давайте что-нибудь сделаем, давайте двигать историю, давайте действовать сами». Даже в злодействе подходы у них разные. Мы потом увидим, что есть долгий спор за первенство между Реувеном и Йеѓудой, хотя фактически первенец Реувен, а первенцем становится Йеѓуда.
Итак, представьте себе мизансцену. Братья, которые пасут скот, у них, видимо, есть место, где они постоянно собираются кушать, они в очень походном, простом состоянии. И вот они видят дорогой караван: возможность и немножко заработать, и не убивать своего брата, то, что называется «вен-вин» – беспроигрышное положение. Братья его послушали, но, видимо, они не сразу кинулись к яме. И вот здесь начинаются самые сложные для толкования стихи.
וַיַּעַבְרוּ אֲנָשִׁים מִדְיָנִים סֹחֲרִים וַיִּמְשְׁכוּ וַיַּעֲלוּ אֶת־יוֹסֵף מִן־הַבּוֹר וַיִּמְכְּרוּ אֶת־יוֹסֵף לַיִּשְׁמְעֵאלִים בְּעֶשְׂרִים כָּסֶף וַיָּבִיאוּ אֶת־יוֹסֵף מִצְרָיְמָה׃
ваяавру́ анаши́м мидьяни́м сохари́м вайимшеху́ ваяалу́ эт-ёсэ́ф мин-ѓабо́р вайимкеру́ эт-ёсэ́ф лайишмеэли́м беэсри́м касе́ф ваяви́у эт-ёсэ́ф мицра́йма
28. И проходили люди мидьанские, купцы, и потянули (вытолкнули) Йосефа из ямы, и продали Йосефа за 20 серебреников ишмаэлитам, которые отвели Йосефа в Египет.
Мы знаем, что у Праотца нашего Авраѓама после того, как умерла Сара, была ещё жена, которую звали Кетура. Некоторые говорят, что это та же самая Ѓагарь, мы сейчас не будем в это вдаваться. В 25 главе книги Берешит мы читаем: «И взял Авраѓам себе ещё жену именем Кетура, она родила ему Зимрана, Иокшана, Медана, Мадиана, Ишбака и Шуаха». Мы в нашей главе будем говорить о двух из них: Медане и Мадиане. В данном случае мы читаем, что проходили мимо мидьяни́м, ещё одни троюродные братья сыновей Яакова, купцы.
Вайимшеху́ ваяалу́ эт-ёсэ́ф мин-ѓабо́р – и потянули (вытолкнули) Йосефа из ямы. По слову имшеху́ мы можем увидеть, что его вытащили, скорее всего, без сознания, потому что в следующих главах, когда его будет вытаскивать фараон, там сказано вайрицу́ѓу, когда он двигается сам. Здесь его вытянули из ямы, то есть, скорее всего, купцы подходили к яме, потому что лишний раз пополнить запасы воды всегда нужно. Вместо воды они нашли там хлопчика, и они этого хлопчика вытянули. Это один вариант понимания. Второй вариант понимания, что как раз, когда проходили купцы мидианские, братья вытянули его из ямы. Если это братья вытянули и продали его ишмаэлитам, то непонятно причём здесь вообще мидианские купцы. Поэтому наиболее вероятное понимание текста всё-таки сводится к тому, что это мидианские купцы вытянули его и продали его ишмаэлитам. Братья видят вдалеке богатый караван ишмаэлитов, тут приходят мидианские купцы и вытягивают Йосефа из ямы. Он, скорее всего, в полубессознательном, полуобморочном состоянии, потому что в яме жарко, воды там нет, жажда, сухость, спёртый воздух и он, вполне возможно, уже без сознания. Во всяком случае, он не помнит и не может помнить потом, как его из ямы вытаскивали и как его продавали. Из этого текста сложно увидеть и сложно сказать однозначно, продали его братья или всё-таки братья только хотели продать, но не успели. Потом, когда Йосеф их обвиняет в том, что они его продали, можно сказать, что Йосеф так помнит, Йосеф так думает, но оно, возможно, не было так. Во всяком случае, стих очень сложен для понимания, и дальше будет ещё сложнее.
וַיָּשָׁב רְאוּבֵן אֶל־הַבּוֹר וְהִנֵּה אֵין־יוֹסֵף בַּבּוֹר וַיִּקְרַע אֶת־בְּגָדָיו׃
вая́шов реувэ́н эль-ѓабо́р веѓинэ́ эн-ёсэ́ф бабо́р вайикра́ эт-бегада́в
29. И вернулся Реувен к яме, и вот – нет Йосефа в яме, и он разорвал одежды свои.
Комментаторы говорят, что это первая такая тшува человека, первый случай, когда человек в чём-то раскаиваться. Во всей Торе, когда происходит такое яркое раскаяние, раскаяние вообще в самой ситуации, хотя здесь пока ни в чём нет такой чёткой вины Реувена. И то, что Реувен не нашёл Йосефа у ямы, тоже говорит в пользу того, что, возможно, не братья его продали.
По другой версии мидиане, проходя мимо ямы, вытащили Йосефа и сказали, что вот у вас тут хлопчик в яму упал (это остаётся за кадром), и отдали его бессознательного братьям, а братья продали его ишмаэлитам. Такая продажа произошла, мидиане здесь играют роль таких вот спасателей. И так тоже можно понять.
Когда я говорю, что можно понять так и так, я действительно это имею в виду. На самом деле, есть много вариантов понимания этого стиха, и трудно предположить что-то одно. Что может двигать, когда мы выбираем то или иное понимание? Конечно, когда в средневековье иудеи спорили с иноверцами и те говорили: «Вот ваша природа – вы продаёте своего брата», то можно было бы сказать: «Они не продавали, не написано» и долго-долго отпираться. В других случаях, когда происходили казни евреев, когда были 10 казнённых праведников после разрушения второго храма, то тогда можно было сказать: «Эти 10 праведников искупают грех братьев, которые продали Йосефа». В зависимости от ситуации, от исторического контекста люди, искренне принимающие Тору, искренне толкующие Тору, понимали её по-разному, потому что, повторю, мы всегда понимаем через призму самих себя. И поэтому есть комментаторы, которые говорят, что Йосефа здесь продавали три или даже четыре раза. Поэтому то, что мы видим, это такие вот многовариантные описания ситуации.
וַיָּשָׁב אֶל־אֶחָיו וַיֹּאמַר הַיֶּלֶד אֵינֶנּוּ וַאֲנִי אָנָה אֲנִי־בָא׃
вая́шов эль-эха́в ваёма́р ѓае́лед энэ́ну ваани́ анá анива́
30. И вернулся Реувен к братьям своим и сказал: «Мальчика нет, а мне теперь что делать? (как мне дальше жить?)»
Здесь мы видим, что Реувен не скрывает своих намерений спасти Йосефа. Почему Реувен сразу не сказал: «А давайте не будем его убивать», он же старший? Возможно, потому что Реувен хотел Йосефа проучить как-то. Проучить, дать какое-то наказание, чтобы Йосеф не задавался, но не смертельное. Может быть, и отец не возражал бы. Есть много разных взглядов, опять-таки каждый в силу каких-то своих принципов будет понимать, какое намерение у Реувена было. Но сейчас видно, что Реувен приоткрывает братьям, что он не хотел Йосефа убивать, что он, во всяком случае, ничего не знает о продаже Йосефа. И братья тоже не говорят ему ничего о том, что случилось. Возможно, всё-таки, что продажа произошла без их участия.
וַיִּקְחוּ אֶת־כְּתֹנֶת יוֹסֵף וַיִּשְׁחֲטוּ שְׂעִיר עִזִּים וַיִּטְבְּלוּ אֶת־הַכֻּתֹּנֶת בַּדָּם׃
вайикху́ эт-кето́нет ёсэ́ф вайишхату́ сеи́р изи́м вайитбелу́ эт-ѓакуто́нет бада́м
31. И взяли они рубашку Йосефа, испортили её и окунули в кровь.
וַיְשַׁלְּחוּ אֶת־כְּתֹנֶת הַפַּסִּים וַיָּבִיאוּ אֶל־אֲבִיהֶם וַיֹּאמְרוּ זֹאת מָצָאנוּ הַכֶּר־נָא הַכְּתֹנֶת בִּנְךָ הִוא אִם־לֹא׃
вайшалеху́ эт-кето́нет ѓапаси́м ваяви́у эль-авиѓе́м ваёмеру́ зот маца́ну ѓакер-на́ ѓакето́нет бинха́ ѓи им-ло́
32. И послали её, и принесли её к отцу, и сказали: «Вот это то, что мы нашли. узнай же рубашку своего сына, это она или нет».
Здесь не совсем понятно: с одной стороны, послали, с другой стороны, принесли. Скорее всего, послали кого-то из младших братьев, из сыновей рабынь, и они привезли её отцу, сами же показываться не захотели. Поэтому и послали рубашку, и принесли её к отцу.
К фразе ѓакер-на́ (узнай же) мы ещё вернёмся в этой же главе. Итак, Яакову создают улики, создают доказательства для того, чтобы он поверил в то, что сын его умер.
וַיַּכִּירָהּ וַיֹּאמֶר כְּתֹנֶת בְּנִי חַיָּה רָעָה אֲכָלָתְהוּ טָרֹף טֹרַף יוֹסֵף׃
ваякира́ ваёмер кето́нет бени́ хая́ раа́ ахала́тѓу таро́ф тора́ф ёсэ́ф
33. И узнал он её. «Это рубашка сына моего. злой зверь съел его, зверски (раздиранием) разодран Йосеф».
Слово трефа или когда говорят трефное (разодранное когтями, то, что нельзя есть), здесь тот же самый корень. Хая́ трефа́ – хищное животное. Таро́ф тора́ф – раздиранием разодран – наверное, так наиболее правильно перевести.
וַיִּקְרַע יַעֲקֹב שִׂמְלֹתָיו וַיָּשֶׂם שַׂק בְּמָתְנָיו וַיִּתְאַבֵּל עַל־בְּנוֹ יָמִים רַבִּים׃
вайикра́ яако́в симлота́в вая́сем сак бемотна́в вайитъабэ́ль аль-бено́ ями́м раби́м
34. И разорвал Яаков платье своё, и возложил одежды из грубой ткани (современным языком – мешковина) на чресла свои, и скорбел по сыну своему многие дни.
Симла – платье, длинный халат, так одевались мужчины в то время. Можно сказать, это достаточно похоже на то, как сегодня одеваются женщины. Не так, как сегодня одеваются восточные мужчины, носящие халаты. Так или иначе, Яаков разрывает своё платье.
וַיָּקֻמוּ כָל־בָּנָיו וְכָל־בְּנֹתָיו לְנַחֲמוֹ וַיְמָאֵן לְהִתְנַחֵם וַיֹּאמֶר כִּי־אֵרֵד אֶל־בְּנִי אָבֵל שְׁאֹלָה וַיֵּבְךְּ אֹתוֹ אָבִיו׃
ваяку́му холь-бана́в вехо́ль-бенота́в ленахамо́ ваймаэ́н леѓитнахэ́м ваёмер ки-эрэ́д эль-бени́ авэ́ль шео́ла вае́вк ото́ ави́в
35. И встали все сыновья его и все дочери его утешать его, и отказывался он утешиться, и говорил: «С тоской сойду я в могилу к сыну своему». И оплакивал его отец.
Дочери – скорее всего, речь идёт о жёнах сыновей, которые считаются как дочери, и, возможно, о внучках, которые считаются как дочери. В то же время можно сказать, что рождались дети, дочки, о которых история нам не упоминает, кроме Дины (которая впоследствии стала причиной трагических событий, поэтому о ней и рассказано). Но наиболее вероятно, что дочери – это всё-таки невестки.
וְהַמְּדָנִים מָכְרוּ אֹתוֹ אֶל־מִצְרָיִם לְפוֹטִיפַר סְרִיס פַּרְעֹה שַׂר הַטַּבָּחִים׃
веѓамедани́м махеру́ ото́ эль-мицра́йим лефотифа́р сери́с паръо́ сар ѓатабахи́м
36. А меданцы продали его в Египет Потифару, евнуху фараона, начальнику палачей.
Стоп. В начале мы читали, что Йосефа вытащили мидьянцы и продали его ишмаэлитам, а теперь мы читаем, что меданцы продали его египтянам. Откуда взялись меданцы – ещё один народ в этой истории? Меданцы в Египте занимались посредничеством, то есть можно предположить такую сцену. Потифар обращается к ним и говорит: «Подберите мне раба», они говорят: «А тут вот ишмаэлиты заходили, спрашивали, не нужен ли кому-то раб, и продали его». Ещё одно из возможных пониманий: меданцы (мадани́м) от слова мадон – те, кто занимается дурным ремеслом, работорговлей. То есть просто можно сказать, что работорговцы продали его в Египет. Но если мы следим за стилем, то, скорее всего, мидьянцы, маданцы и ишмаэлиты – это одна большая группа. Они объединены, потому что они отверженные дети Авраама, они обрезываются, они всё-таки живут особым образом, но они не часть Израиля.
Сар ѓатабахи́м – это может значить главный повар (табах – повар), но в раннем иврите оно означает палач, воин. Начальник службы безопасности фараона – вот кто такой, скорее всего, Потифар.
Много вопросов возникает по поводу этого текста. Например, почему Йосеф не мог сказать: «Граждане ишмаэлиты, мы же родственники, помните, прадедушка у вас был такой, Авраам? Брат вашего предка Ишмаэля, Ицхак, имел сына Яакова, я его сын, я ваш троюродный брат. Что вам эти 20 денежек? Отпустите меня к Яакову в Хеврон, это не так далеко, он вам даст 100 или 150». Почему Йосеф на протяжении всей своей истории не пытается как-то связаться с отцом, послать ему весточку, где это возможно? Может быть, это то, о чём мы говорили, что с самого начала Йосеф думает, что отец посылает его сделать мир с братьями, и, пока нет мира, незачем и возвращается. Возможно, Йосеф думает, что это отец всё подстроил (нельзя исключить, что у него есть и такая кошмарная мысль), что отец послал его к братьям, чтобы братья это сделали. Поскольку мы помним, что отец выговорил ему за сон и сказал ему: «Разве мы с матерью тебе поклонимся?» Много разных мотивов может быть, и мы по ходу ещё об этом поговорим.