Смерть
В [62 г]. саддукейский первосвященник Анна созвал синедрион, перед судом которого предстали брат Иисуса Иаков и другие христиане. По настоянию первосвященника христиане были осуждены и побиты камнями. Фарисеи добились отстранения первосвященника: синедрион был созван без их ведома и, по их мнению, проводился в нарушение закона[201] . Синедрион, включавший 71 члена, был верховным судом у евреев. Для вынесения смертного приговора было достаточно присутствия 23 членов синедриона[202] . Можно предположить, что первосвященник собрал-таки нужное количество членов синедриона, однако все они были из числа его единомышленников саддукеев, поскольку никто, кроме них, не был извещен о предстоящем заседании высокого Совета. Как уже говорилось, три первых евангелия не упоминают фарисеев в связи с процессом над Иисусом. Основываясь на других источниках, я высказывался в пользу точки зрения, согласно которой фарисеи и на самом деле не одобряли выдачи Иисуса римлянам. В таком случае, если перед казнью Иисуса и состоялось заседание синедриона, оно, по существу, носило тот же характер, что и заседание саддукейской верхушки подобранного состава, на котором был вынесен смертный приговор Иакову. Однако уместно спросить, состоялось ли вообще заседание высокого Совета, приговорившего Иисуса к смерти. Иоанн об этом ничего не знает, а Лука ни единым словом не упоминает о приговоре синедриона не только в повествовании о страстях, но и во всем евангелии[203] . При этом сам Лука, очевидно, считает, что за смерть Иисуса ответственность несут евреи (Деян 3:12–15). Лишь Марк вносит изменение в древний рассказ: на судебном заседании приговор все-таки был вынесен. Он пытается изобразить судебное разбирательство. Версию Марка воспроизводит Матфей. По Луке (22:66), слушание дела состоялось лишь после мучительной ночи, проведенной в доме первосвященника: Иисуса отвели в «их синедрион» только утром. По Марку (14:53–65) и Матфею (26:57–68), слушание дела проходило ночью: в доме первосвященника собрались «все первосвященники, старейшины и книжники» (Мк 14:53; ср. Мф 26:57). Чуть ниже в обоих евангелиях (Мк 14:55; Мф 26:59) собравшиеся неожиданно названы «первосвященниками и всем синедрионом». На следующее утро (так по Марку (15:1)!) «первосвященники со старейшинами и книжниками и весь синедрион, поспешно собравшись и приняв решение, велели тотчас надеть на Иисуса оковы, увести его и передать Пилату». Матфей (27:1–2) в этом месте опускает пояснение «весь синедрион», поскольку оно кажется ему излишним. Таким образом, синедрион прямо упоминается по одному разу Лукой (22:66) и Матфеем (26:59) и дважды — Марком (14:55; 15:1). И вот представился удобный случай. Римский наместник в честь Пасхи обычно амнистировал одного заключенного-еврея. По раввинистической литературе[226] ты знаем, что такая амнистия чаще всего не сваливалась с неба: ей предшествовали продолжительные хлопоты. На этот раз и первосвященники, и Пилат пытались использовать право амнистии в собственных интересах. Народ уже собрался перед резиденцией префекта и просил о традиционном помиловании одного узника. Пилат, воспользовавшись случаем, сказал: «Хотите, освобожу вам царя евреев?» (Мк 15:6- 10). Он и в самом деле не усматривал никакой опасности для империи в титуле «Царь евреев» и надеялся, что и евреи поймут, что нет серьезных оснований казнить Иисуса. Только отпустив этого человека, он сможет распять Варавву. Но тут вмешались первосвященники. Толпа не питала никакой неприязни к Иисусу, но обожала борца за свободу Варавву. Поэтому когда первосвященники стали подстрекать собравшуюся толпу просить Пилата, чтобы он лучше отпустил Варавву (Мк 15:11), им нетрудно было добиться успеха. Тогда Пилат спросил: «Что же мне сделать с тем, кого вы называете царем евреев?» Последовал ответ: «Распни его». По Иоанну (19:6), этот выкрик прозвучал вначале из уст первосвященников и их приспешников. (Эту деталь читатель обычно не замечает.) С учетом этого получается, что «народный гнев» был организован первосвященниками и их подручными. Согласно древнему рассказу, клич «Распни!» прозвучал дважды (Мк 15:13, 14). В принципе это возможно. Читатель может проверить, как усиливает этот клич каждый из евангелистов. Убеждение, что это конкретное «человекоубийство» вытекало из замысла «богоубийства», принадлежит более позднему времени. Впрочем, призыв был совершенно излишним: римский наместник, конечно, понимал, что, если Варавва от него ускользнет, он должен будет распять Иисуса. Пилат сделал еще одну попытку. Он сказал, что не находит за Иисусом столь серьезного преступления, которое заслуживало бы казни; поэтому он накажет его плетьми, а затем отпустит (Лк 23:22). Но и это не подействовало. В конце концов он был вынужден освободить Варавву, а Иисуса приказал бичевать и затем распять (Мф 27:26). В соответствии с римским правопорядком «зачинщики мятежей и беспорядков или подстрекатели либо распинаются, либо отдаются диким зверям, либо ссылаются на остров в зависимости от звания» [227] . Освободив Варавву, Пилат волей- неволей должен был более серьезно, чем до сих пор, рассмотреть дело Иисуса. Он мог, если бы захотел, распять его как подстрекателя из-за выступлений в Храме И слов о гибели Храма. К тому же ходили слухи, будто этот Иисус — Мессия. Иисус был передан Пилату, видимо, без приговора. Нигде в источниках не упоминается также и смертный приговор, вынесенный Пилатом. Таким образом, создается впечатление, что трагическая смерть Иисуса последовала без приговора, вынесенного человеческим судом. Она была только ставкой в жестокой игре сторон, чьи корыстные интересы не оставляют сомнений, игре, которая, если посмотреть на события извне, не имела никакого отношения ни к человеку Иисусу, ни к его делу[228] . Теперь Иисусом занялись римские солдаты. Они отвели его во внутренний двор крепости и созвали вею когорту. На Иисуса надели пурпурную мантию, на его голову возложили венок, который солдаты тут же сплели из колючки, а в правую руку вложили ему трость. Когда «царь» этого шутовского представления был снабжен всеми подобающими регалиями, солдаты начали вставать на колени и падать перед ним ниц, как перед восточным деспотом, восклицая: «Да здравствует царь евреев!» Потом они плевали в него и, взяв трость у него из руки, били его по голове (ср. Мк 15:16–20). Таким образом разыгрывали свою жестокую шутку с Иисусом римские солдаты. Как чуть раньше издевались над Иисусом саддукейские охранники, доказывая бессилие Духа пророчеств, так теперь римские солдаты в лице этого Иисуса высмеивали еврейскую надежду на освобождение. Не исключено, что в этом издевательском спектакле принимал участие и Пилат. Если это так, то знаменитое выражение Ессе homo («Вот этот человек») могло бы означать «Это он, ваш царь» (выражение, также засвидетельствованное) [229] . Это — не единственный случай, когда язычники глумились над мессианской надеждой евреев. Через несколько лет после смерти Иисуса, когда еврейский царь Агриппа посетил Александрию, местные жители схватили ничего не подозревавшего душевнобольного по имени Карабас, «пригнали этого несчастного к гимнасию, поставили на возвышение, чтобы всем было видно, соорудили из папируса нечто вроде диадемы, тело обернули подстилкой, как будто плащом, а вместо скипетра сунули в руку обрубок папирусного стебля, подобранного на дороге. И вот он, словно мимический актер, обряжен царем и снабжен всеми знаками царского достоинства, а молодежь с палками на плечах стоит по обе стороны, изображая телохранителей. Потом к нему подходят: одни — как бы с изъявлениями любви, другие — как будто с просьбой разобрать их дело, третьи — словно прося совета в государственных делах. Потом в толпе, стоящей вокруг него кольцом, поднимаются крики: „Мари» [230] (так у сирийцев зовется царь)»[3][231] . В одном плохо сохранившемся папирусе рассказывается о подобном шутовском спектакле, который имел место несколько позже, после восстания евреев в 115–117 гг. в той же Александрии. В этом спектакле, по всей видимости, принимал участие даже римский наместник Египта[232] . Наглумившись над Иисусом, солдаты повели его к месту казни. Пилат еще раз внес свою лепту: он приказал прикрепить на кресте табличку с надписью «Царь евреев». По пути к месту казни римские солдаты остановили проходившего мимо еврея по имени Симон, который был из Кирены[233] , и заставили его нести крест (Мк 15:21). Ничего необычного в том, что римские оккупационные войска принуждали паломников еврейских праздников, к выполнению трудовой повинности, не было[234] . Процессия вышла из города и направилась в сторону Голгофы — лобного места. Кто- то из сострадательных евреев по обычаю предложил Иисусу вина, смешанного с миррой (обезболивающее средство), чтобы облегчить предстоявшую ему мучительную смерть, но он отказался (Мк 15:23)[235] . И вот на крестах трое: два «бандита» — один справа, другой слева, — а в центре Иисус: ведь его казнили как «царя евреев». Иисус сказал: Отец! Прости их — они не понимают, что делают! [236] . Как уже отмечалось, Иисус, по всей вероятности, ходатайствовал за неевреев — римских солдат, которые его распяли, а вовсе не за тех евреев, которые выдали его римским оккупационным властям и которые поэтому несли ответственность за его казнь. Солдаты поделили между собой его одежду. Рядом стояли любопытные, которые пришли посмотреть на казнь. Простые люди жалели эту последнюю жертву римских оккупантов[237]. Враги Иисуса в высшей степени были довольны данным исходом дела этого галилеянина. «Начальники», в первую очередь аристократы, потешались и цинично подтрунивали над ним: «Он спасал других, так пусть спасет и себя, если он — избранник и Помазанник Божий». Измывались над ним и солдаты. Они подходили, предлагали ему кислое питье и говорили: «Если ты царь евреев, спаси себя!» (Лк 23:33–38; ср. Мк 15:22–32, 36; Мф 27:33–44, 48). Над распятым насмехались также первосвященники и даже казнимые с ним преступники (согласно Луке, только один из них). Второй преступник в рассказе Луки урезонивал первого: «Побойся Бога! Ты ведь сам на кресте. Мы-то терпим казнь по заслугам, а за ним нет ни малейшей вины…» (Лк 23:39–43). Потом Иисус громко вскрикнул и умер. «И люди, собравшиеся посмотреть на зрелище, увидев, что произошло, возвращались домой, ударяя себя в грудь» (Лк 23:48).
Послесловие автора ко второму изданию
Эта биография Иисуса была написана более тридцати лет назад. За это время появились дополнительные данные по нашей теме. В частности, были опубликованы новые кумранские рукописи, были найдены гробница первосвященника Кайафы и оссуарий для костей потомков Давидовых. Текст этой книжечки был полностью переработан, некоторые его части я заменил новым текстом. По возможности я также расширил первоначальный текст. Без участия Вольфа-Дитмара Примера и его жены Анны-Розы новое издание этой близкой моему сердцу книги об Иисусе не могло бы осуществиться. Мы постарались включить в эту крошечную монографию все новое и, по сути, важное из моих исследований за прошедший после первого издания книги период. Новый вариант моей монографии об Иисусе должен появиться в 2000 году. С этой датой, к сожалению, связывают весьма экстравагантные ожидания, смущающие доверчивые души. Магия чисел берет свое. Поэтому поводу я должен, однако, заметить, что сам Иисус избегал явно связывать «грядущий мир» с какой-нибудь конкретной датой (см. Лк 17:22–37 и Мф 24:26–28, 37–41). Более того, в моих новых исследованиях показано, что конец времен для Иисуса находится за пределами истории; он, так сказать, «трансисторичен». Согласно Откр 21:4, «смерти больше не будет». Это значит, что, когда этот конец настанет, всякий вид бренности будет преодолен. Надо полагать, с приходом конца времен — с появлением действительности последней и окончательной — придет и абсолютный конец нашей, материально обусловленной, мировой истории. Этот конец придет для всех совершенно внезапно, как «вор среди ночи» (Мф 24:43) или «как вспышка молнии, что, сверкнув, озаряет все небо от края до края» (Лк 17:24). Но до того момента мы, люди, несем ответственность за то, что случается на земле. Как минимум мы должны, несмотря ни на что, пытаться сделать так, чтобы все происходящее в нашем мире было достойно человека. Именно это спросит «Сын Человеческий» с народов на Суде, который и по еврейскому, и по христианскому преданию предшествует началу нового, грядущего мира (Мф 25:31–46). В сущности, это очень старый вопрос: «Каин, где брат твой Авель?»
Иерусалим, Ром Хашана [5760 г]. = 12 сентября [1999 г]. Давид Флуссер