Дайджест
Наша недельная глава носит название Итро. Надо сказать, что далеко не каждый из героев Торы удостаивается того, чтобы недельная глава называлась его именем. У нас нет недельной главы Авраѓам, нет недельной главы Ицхак или Яаков. Только Пинхас и Итро, это те немногие, которые удостоились своей недельной главы каждый. В чём же особенность Итро?
Итро – это, как мы помним, мидьянский священник, тесть Моше, который, услышав про многочисленные чудеса, сотворённые Всевышним через Моше для народа Израиля, пришёл проведать своего зятя. Пришёл увидеть своими глазами, что случилось с Израилем, и услышать своими ушами из непосредственных источников, можно сказать, о тех чудесах, которые Всевышний сотворил.
Есть в мидрашах очень распространённый мотив о диалоге между Всевышним и Моше. Тут нужно сделать небольшое отступление и сказать о мидрашах в целом. Очень часто мидраш нисколько не претендует на достоверность того, что он описывает. Мидраш представляет собой понятное нам, доступное нам объяснение того, что могло происходить в голове Моше с его внутренним представлением о Всевышнем или как бы какое-то определённое, можно сказать, событие: ментальное, духовное, которое происходит в диалоге между человеком, в данном случае Моше, и Всевышним. Есть мидраши о предполагаемом разговоре Йосефа с его братьями и много других диалогов: диалоги Моше со Всевышним о том, войдёт он или не войдёт в страну Израиль и так далее. Часто верующие из христиан говорят: «Вот, евреи всё это придумали, всего этого на самом деле не было, и поэтому враки всё это, и незачем слушать». Разумеется, мидраш – это не правдивые истории, это вымысел. Но этот вымысел является притчей, которая хочет нас чему-то научить. Хочешь – учись, хочешь – нет.
Точно так же в Торе и в Танахе мы видим, что у Всевышнего есть рука, ноздря, глаза, сердце, стопы ног и так далее. Если мы будем читать Танах, то мы почти не найдём там описание бестелесного Бога, у Него всегда что-то есть, чуть ли не борода. И при этом мы понимаем, что это описание призвано сделать понятным для нас абсолютно недоступного, абсолютно трансцендентального Бога, Того, Кто выше нашего разумения, Который говорит, что Его мысли – это не наши мысли. Никто не скажет: «Врёт эта Тора, потому что у Бога нет, на самом деле, глаз и нет ноздрей, и Он не может раскаиваться и так далее». Точно так же можно относиться и к мидрашу. Это попытка мудрецов сделать непонятное для нас чем-то понятным. Да, это человеческий вымысел, это человеческие слова, но нет среди нас таких, которые абсолютно ни к кому не прислушиваются, абсолютно никого из людей не слушают. Глупо было бы быть таким человеком, ведь даже алфавит, на котором мы читаем Библию, неважно на каком языке, мы выучили от других людей. На этом отступление заканчивается.
Итак, есть мидраш, споры Моше и Всевышнего по поводу присоединившихся к Израилю неевреев, о которых говорит Тора. Они называются э́рев рав (множественная смесь) или в другом месте – асафсуф (сброд). Сброд не обязательно имеет здесь отрицательную коннотацию. Всевышний (опять-таки мы говорим очень абстрактно) или, скажем, один голос, одна сторона в голове Моше говорит о том, что этот народ впечатлился чудесами и поэтому пошёл за Израилем и в нём нет настоящей веры, а есть только поклонение и жажда чудес. Другая сторона говорит о том, что ведь есть Авраѓам, к которому люди приходили в его шатёр. И сказано, что души, которые Авраѓам сотворил в Харане (Берешит 12:5), – это именно души прозелитов, которых Авраѓам привёл ко Всевышнему, они пришли благодаря гостеприимству Авраѓама. В итоге потом мы услышим, что Всевышний скажет Моше: «Встань и сойди, потому что народ, который ты вывел, развратился передо Мной». И так действительно оказалось, что многие из вышедших с Израилем на самом деле жаждали чудес и ничего больше. И когда Моше исчез, когда он не появился в ожидаемый ими момент, они развратились и стали искать литое изображение, чтобы Бог, который вывел их из Египта, был им очевиден, то есть это практически идол.
Итро – это контрпример. Мидраши говорят, что за такой поворот к единобожию Итро был сброшен с поста коѓена, стал прозелитом, присоединился к еврейскому народу, оставив родную мидьянскую веру. Это пример того, что прозелит действительно может прийти в Израиль, присоединиться к Израилю из искренней веры и принять участие в судьбе еврейского народа, даже дать ценный совет по управлению народом.
Совет, который дал Итро Моше, тоже очень важен. Мы иногда видим в этом просто некий менеджерский, управленческий совет о том, что Моше не должен сидеть и управлять, а должен взять заместителей – десятников, сотников, тысячников и так далее, то есть воспринимаем это просто как совет по управлению народом. Но в этом есть нечто большее. Ведь Моше обладал особой душой и особыми силами, он был избран Всевышним для особой миссии. И, конечно же, весь народ хотел бы, чтобы именно Моше его судил. Тогда со смертью Моше люди сказали бы: «Нет у нас больше такого, как Моше, кто нас теперь будет судить?» или: «Вот, Моше рассудил бы нас иначе, а ты судишь нас так или сяк». И таким образом Моше как единственный избранный оставался бы недосягаемым судьёй, и справедливый, пользующийся доверием суд стал бы просто невозможен. Но Итро даёт совет, который показывает, что один из десяти может оказаться достойным судить, и один из сотни может оказаться достойным судить, и один из тысячи может оказаться достойным судить. Есть много достойных в народе, которые благодаря определённым качествам могут быть избраны для того, чтобы стать судьями в народе. И суд стал делом, которое практически доступно каждому человеку, если он обладает определёнными качествами. И так же мы, имея в Йешуа праведность, которую каждый может получить, подражая Ему и учась у Него, способны достичь состояния судьи. Но это не значит, что любой, кто уверовал в Йешуа и крестился, автоматически становится святым: он только начинает идти по пути, на котором достижение святости становится возможным для каждого. И в этом основная составляющая совета, который дал Итро Моше.
Другой очень важной частью недельной главы безусловно являются Десять заповедей, которые на самом деле и не заповеди вовсе, поскольку здесь нет слова мицво́т (заповеди). Они называются асе́рет ѓадибро́т, что буквально означает десять речений, десять слов. Слово, собственно, одно, оно рассечено на десять, потому что это закон Единого Бога. И, естественно, сразу же приходит на ум начало Евангелия от Йоханана: «Вначале было Слово». Итак, это Десять слов, Десять речений, которыми Всевышний устанавливает природу человека. Это не заповеди, это то, как законы, заповеди изменят человека. И в то же время, эти Десять дибро́т, эти Десять речений можно разделить на две части.
Первая часть касается отношений между Всевышним и человеком, и сюда же относится заповедь почитания родителей. Вторая часть определяет отношения между человеком и человеком, между человеком и его ближним. Сюда относится: не укради, не убий, не прелюбодействуй, не лжесвидетельствуй, не возжелай.
Как в еврейском законе, так и в Брит хадаша́, Десять этих заповедей сводятся к двум. Первая – это возлюби Бога своего всем сердцем. Вторая – возлюби ближнего своего. Если мы любим Бога, мы не будем нарушать Его заповеди, не будем грубить родителям, не будем оставлять их без содержания. Если мы любим Бога, мы будем соблюдать Его Субботу. Если мы любим ближнего, мы не украдём у него, не будем прелюбодействовать, не посягнём на его жену и не возжелаем его компьютер. Таким образом, все десять заповедей сводятся, по сути, к двум заповедям – люби Бога и люби ближнего. Мы можем остановиться, сделать небольшой зум, так сказать, на трёх заповедях Десятисловия.
Первая заповедь, на которой мы остановимся, это заповедь не произноси имя Всевышнего всуе. Мы знаем, что в еврейской традиции сегодня не произносят четырёхбуквенное имя Бога, а заменяют его на Аше́м либо на Элоки́м – не Элоѓим, с буквой ѓей, а именно Элоки́м, с буквой куф. И даже имя Элияѓу (и тому подобные), содержащие опосредовано имя Бога, многие ортодоксальные евреи произносят, как Элия́ку, то есть избегают любого произнесения имени Бога. Само по себе желание удалиться от святого, бояться святого и, оценивая себя, иметь страх и понимание, что прикасаться ко святому человек недостоин – это явление похвальное. В то же время, повеление (речение) не произносить имя Бога, может быть понято несколько иначе. В своих собственных неприятностях, в болезнях, которые случаются с нами, в болезнях наших детей мы часто вопрошаем Всевышнего: «За что?!», воспринимая происходящее так, как будто это Всевышний посылает нам какое-то наказание или проводит нас через какую-то боль и «побиение», можно сказать. Это находит подтверждение и в Послании Евреям (12:6), в котором говорится: «Господь, кого принимает, того и бьёт, и всех, кого принимает, наказывает; кого любит, того и бьёт, и всех, кого принимает, наказывает». Но это наказание, это «побиение» воспринималось праведными людьми в радости и с воодушевлением. Мы часто видим в Писании, что они благодарили Бога за то страдание, которое им пришлось перенести. Таким образом, они не воспринимали само страдание как страдание, это очень высокий духовный уровень. И если эти страдания и эти болезни посланы нам как попытка нас исправить, посланы для того, чтобы, как рубанком, обстругать нас, убрать из нас что-то лишнее, то мы должны видеть, что страдание или то, что мы называем злом или болью, это не волеизъявление Всевышнего, а результат нашего неумения строить отношения со Всевышним и строить отношения с окружающим миром. И чем большей праведности мы достигаем, тем меньше мы воспринимаем страдание как страдание и испытание как испытание.
Известна история про раби Зушу из Аниполя, который много претерпел в жизни. У него сгорел дом, у него погибла семья. И, когда люди пришли к Бааль Шем Тову и спросили его: «Как преодолевать страдания?», он сказал: «Спросите у Зуши, он мастер по этому делу. Столько страданий было у этого человека в жизни, сколько всего на его долю выпало…» Когда же эти люди обратились к раби Зуше, он сказал: «Вы зря пришли ко мне: у меня так особо ничего в жизни не случалось». Потому что он воспринимал своё страдание как исправление от Всевышнего, и это помогало ему не страдать. Я сам не могу засвидетельствовать о себе, что я нахожусь на таком уровне. Но это тот уровень, к которому призывает нас Десятисловие. Иными словами, не обвиняй Всевышнего в своих страданиях, источник зла не Всевышний. Не произнеси Его имя: «Боже, за что ты меня наказываешь?!», а понимай, что это результат твоей неправильности, какой-то искривлённости, чего-то лишнего в тебе или чего-то недостающего в тебе, что Всевышний пытается исправить. И в этом ещё одно понимание заповеди не произноси имя Всевышнего всуе.
Очень важная заповедь, на которой мы также остановимся – не прелюбодействуй (ло тинъа́ф). Институт брака очень важен для Торы. И есть история, которая говорит о том, что из-за разрушения именно семейного института, из-за того, что отношение к семье, вернее, отношение к жене стало пренебрежительным, и из-за этого был разрушен Храм.
Талмудическая история рассказывает о плотнике и его ученике. Жил-был плотник, у которого был ученик, может быть, хороший и добрый ученик. И была у этого плотника красавица-жена. И ученик тайно хотел добиться этой жены, хотел, можно сказать, у плотника её отбить. Пришло время, и плотник стал нуждаться в деньгах. Ученик предложил: «Давай я займу тебе эти деньги, в которых ты нуждаешься. Пришли́ ко мне завтра вечером свою жену за деньгами, я дам ей эти деньги». И плотник послал к нему жену забрать деньги, а тем временем ученик запер её у себя. Подождав какое-то время, пришёл сам плотник к ученику и спросил: «Не видел ли ты мою жену, я послал её к тебе?» На что ученик сказал: «Я дал ей деньги, я отпустил её и видел, что какие-то парни изнасиловали её». Обратите внимание, как зазвучал сюжет: «Я видел, что её изнасиловали, и я не вступился за неё». Он может спокойно об этом говорить, хотя это вымысел. Он также мог спокойно закрыть чужую жену у себя, и мы не слышим, чтобы жена как-то возражала. И плотник спросил ученика: «Что же мне теперь делать с этой женой, которая стала жертвой изнасилования?» Ученик сказал: «Да ты прогони её просто!» Плотник возразил на это: «Но у меня очень большая сумма ктубы́, то есть, если я просто прогоню её, я должен буду дать ей большие деньги». На что ученик сказал: «Я с удовольствием тебе займу и эту сумму тоже». И ученик занял плотнику ещё денег, и плотник прогнал свою жену. Бедной женщине некуда было идти, и она вышла замуж за ученика. Какое-то время спустя пришёл ученик к плотнику и сказал: «Я тебе давал деньги, которые я одолжил через твою жену, и я тебе давал деньги, которые я одолжил на развод с твоей женой, теперь отдавай мне деньги». У плотника денег не было. И тогда ученик сказал: «Тогда нанимайся ко мне в слуги, чтобы отработать эти деньги». И так сидел ученик с бывшей женой плотника, теперь его женой, а плотник прислуживал им и плакал. И мидраш рассказывает, что этими слезами был подписан приговор на разрушение Храма. То есть окончательно приговор сложился не из-за идолопоклонства, не из-за напрасной ненависти, а из-за разрушения семейных ценностей, семейного авторитета. Так высоко Устная Тора и Тора оценивают семейные институты. Поэтому запрет на прелюбодеяние как разрушение семьи прописан в Десяти заповедях.
Ещё одна заповедь, о которой мы поговорим, это заповедь не возжелай (ло-тахмо́д). Казалось бы, как можно предложить сердцу не возжелать? Не управлять своими мыслями – это естественно для человека. Мы не всегда знаем, когда и почему какая-то мысль к нам приходит, поэтому своими мыслями мы как будто не можем управлять. Мудрецы говорят, что в такой ситуации человек может представить себе крестьянина-простолюдина, который смотрит на царскую дочку и понимает, что она недосягаема для него, он не может жениться на ней. Точно так же человек не может мечтать, чтобы у него выросли крылья или чтобы у него вырос хобот, как у слона, понимая, что Бог не дал ему этого (хотя, разумеется, мечта о полёте достижима и выполнима). То есть каждый человек должен осознавать, что Бог даёт ему то, что ему полагается. И если мы не будем забывать об этом, то мы поймём: то, что нам не дано, оно просто нам не нужно и противоречит нашей природе. Снова мы говорим об очень высокой планке, которую ставит для нас Тора и которой не так-то просто достичь. Проверяя, насколько мы действительно не желаем того, что есть у ближнего нашего, мы можем понять, насколько при этом мы приближаемся ко Всевышнему, приближаемся к той планке, которую ставит нам Тора – к исполнению Десяти заповедей.
Ещё одно интересное место, на котором хотелось бы остановиться – это 19 стих 19 главы, где говорится: «…и Всевышний отвечал ему (Моше) голосом». Естественно спросить: почему сказано, что Всевышний отвечал? Ведь во всех диалогах, которые мы читаем, это Всевышний обращается к Моше, а Моше отвечает Ему. И здесь мудрецы видят очень необычное прочтение и очень важное для нашего понимания явление. Моше говорит, а Всевышний отвечает ему как эхо. Всевышний, можно сказать, дублирует, повторяет или усиливает слова Моше. Моше находится в таком духовном состоянии, когда его слова звучат в резонансе со словами Всевышнего. И Всевышний отвечает ему тем же тоном, потому что Моше и Всевышний находятся на одной волне. Это очень высокий уровень святости.
Опять же это планка для нас, это мерило для нас, чтобы каждый из нас мог проверить, отвечает ли нам Всевышний, слышим ли мы голос Всевышнего. Когда мы проповедуем с кафедры или когда я, например, записываю урок – всякий ли раз мы слышим, что находимся на одной волне со Всевышним, отвечает ли нам Всевышний голосом? Или, иначе говоря: в Торе ли мы, стоим ли мы в учении Всевышнего? Это очень важный момент для наблюдения за собой.
И последний момент в недельной главе, собственно, завершение недельной главы – это заповедь о жертвеннике из земли. Мы часто говорим, что в образе Йешуа открылся Всевышний, что «в Нём обитала вся полнота Божества телесно». То есть через Йешуа легче всего постичь божественность, ближе узнать природу Бога. Бог спустил своё телесное Откровение на землю, и в то же время есть усилие, которое требуется от нас: поднять земное до небес. Земляной жертвенник поднимается навстречу небесам и поднимает земную природу человека до уровня небесной. Точно так же Йешуа спустил божественное в этот мир не для того, чтобы мы оставались на земле, но чтобы мы (как я уже говорил) были мостом между Всевышним и землёй, чтобы и мы поднимали земное до уровня небесного. И Десять заповедей – это критерий для самопроверки: насколько мы действительно земное к небесному приподнимаем и насколько небесное в нас проникло. Это взаимопроникновение позволяет каждому из нас стать иш элоѓим (человеком божьим), как сказано про Моше, или вместить в себя полноту божества телесно, как это сказано о Йешуа. Если даже не полноту, то хотя бы кроху божественного откровения высветить и показать, явить миру. Как жертвенник поднимает земное к небесному, так и наша задача – поднять окружающих нас людей, сделать учеников из всех народов, чтобы они приносили свои тела в жертву богоугодную. А тело человека – это ведь изначально тот прах, из которого Бог человека сотворил. То есть, приводя учеников к Йешуа, мы побуждаем их приносить свои тела в богоугодную жертву и поднимать тем самым землю до неба, как это делает земляной жертвенник в конце нашей недельной главы.
В заключение очень крепко хочется пожелать всем нам достичь совершенствования во всём этом, чтобы угождать Всевышнему, принося своё тело в жертву Духу, наполняться божественным содержанием, исполнять Десять божественных заповедей и быть избранным для того, чтобы иметь возможность судить, чтобы оказаться достойным в глазах Бога и человеков.