Праотец под прикрытием (26:34 – 27:18)
Нас ждёт рассказ о том, как Ицхак хотел благословить своих сыновей. Часто так случается, что история меняет свой смысл в зависимости от того, с какого стиха, с какого места начинать её читать. Если начнём читать с самого начала 27 главы, с того, что Ицхак состарился, наша история превратится в описание того, жена и младший сын старого человека обманули его и его старшего сына, и всё это будет историей об обмане.
Если же мы начнём читать на два стиха раньше, с рассказа о женитьбе Эсава, то мы увидим историю, которая начинается женитьбой Эсава и заканчивается женитьбой Эсава. Этакое симметричное получается повествование, в котором есть благословение, есть попытка обмана, но речь совсем не об этом.
Разные комментаторы, в зависимости от того, что они хотят сказать своим читателям, своим ученикам, по-разному комментируют это место. Мы начнём не классически: начнём с конца 26 главы, с 34 стиха, с рассказа о женитьбе Эсава. Почему это подходит? Мы опять-таки видим слово вайѓи́ (и было) как начало какой-то истории. С этого слова, как со слов жил да был вполне история может начаться. Итак,
וַיְהִי עֵשָׂו בֶּן-אַרְבָּעִים שָׁנָה וַיִּקַּח אִשָּׁה אֶת-יְהוּדִית בַּת-בְּאֵרִי הַחִתִּי וְאֶת-בָּשְׂמַת בַּת-אֵילֹן הַחִתִּי׃
вайѓи́ эса́в бен-арбаи́м шана́ вайика́х иша́ эт-еѓуди́т
бат-беэри́ ѓахити́ веэт-басема́т бат-эло́н ѓахити́
34. И было Эсаву сорок лет (это классический возраст женитьбы в доме авраѓама), и взял он жену Егуди́т, дочь Бэри́-хеттянина, и Басма́т, дочь Элона-хеттянина.
То есть в сорок лет Эсав решил жениться по традициям своих предков и взял себе двух жён, обе хеттянки, обе из местных. Это не совсем по традиции, и Писание говорит дальше:
וַתִּהְיֶיןָ מֹרַת רוּחַ לְיִצְחָק וּלְרִבְקָה׃
ватиѓйе́на мо́рат ру́ах лейЙицхак ульривка́
35. И было горько духу Ицхака и Ривки от этого.
Они были мо́рат ру́ах – горечь духа или притеснение духа. Слово мо́рат может происходить от слова мор – горечь, либо от слова мора́ – страх. Здесь единодушие в буквальном смысле между Ицхаком и Ривкой, им обоим не нравятся хеттийские жёны Эсава.
וַיְהִי כִּי-זָקֵן יִצְחָק וַתִּכְהֶיןָ עֵינָיו מֵרְאֹת
вайѓи́ ки-закэ́н йицха́к ватихѓе́на эна́в мерео́т
1. И было, когда состарился Ицхак и потемнели глаза его, чтобы видеть…
Слово кеѓэ означает темнеть или тускнеть. В древнем мире верили, что глаза видят за счёт того, что выпускают луч в сторону объекта и ловят отражённый луч, то есть глаза видят за счёт того, что они сами светят. Иврит формировался за счёт представлений народа, и поэтому тёмные, потемневшие глаза – это «подослепшие» глаза.
וַיִּקְרָא אֶת-עֵשָׂו בְּנוֹ הַגָּדֹל וַיֹּאמֶר אֵלָיו בְּנִי וַיֹּאמֶר אֵלָיו הִנֵּנִי׃
вайикра́ эт-эса́в бено́ ѓагадо́ль ваёмер эла́в бени́ ваёмер
эла́в ѓинэ́ни
…и позвал сына своего Эсава, сына своего старшего, и сказал ему: «сынок!» и сказал ему: «вот я!»
Здесь начинается параллель, которая подспудно будет развиваться, параллель истории с жертвоприношением Ицхака. Мы сейчас это увидим.
וַיֹּאמֶר הִנֵּה-נָא זָקַנְתִּי לֹא יָדַעְתִּי יוֹם מוֹתִי׃
ваёмер ѓине-на́ зака́нти ло яда́’ти ём моти́
2. И сказал: «вот же я состарился, и не знаю я, когда я помру.
וְעַתָּה שָׂא-נָא כֵלֶיךָ תֶּלְיְךָ וְקַשְׁתֶּךָ וְצֵא הַשָּׂדֶה וְצוּדָה לִּי צֵידָה (צָיִד)׃
веата́ са-на́ хеле́ха тельеха́ векаштэ́ха вецэ́ ѓасадэ́ вецу́да ли ца́йид
3. А теперь собери инструменты свои, колчан свой и стрелы свои (или, можно сказать, копья свои и стрелы) свои, и выйди в поле и наохоть мне дичь.
Слово са означает поднеси, вознеси; тельеха́ – инструменты, слово кли – любой инструмент, не обязательно орудие.
וַעֲשֵׂה-לִי מַטְעַמִּים כַּאֲשֶׁר אָהַבְתִּי וְהָבִיאָה לִּי וְאֹכֵלָה בַּעֲבוּר תְּבָרֶכְךָ נַפְשִׁי בְּטֶרֶם אָמוּת׃
ваасе-ли́ матъами́м кааше́р аѓа́вти веѓави́а ли веохэ́ла бааву́р теварехеха́ нафши́ бетэ́рем аму́т
4. И сделай мне деликатесы, вкусняшки (слово матъами́м от того же корня, что и слово таа́м – вкус), и сделай мне вкусняшек, которых я люблю, и принеси мне, и я поем их, для того чтобы благословила тебя душа моя перед тем, как я умру».
Этот диалог (в Торе очень частая история) происходит с меняющимися сценами по два человека: два участника говорят друг с другом, другие узнают об этом, есть цепочка связей между этими сценами. Есть два участника и читатель, который за этим и наблюдает. Здесь у нас сцена первая – Эсав и его отец, но есть ещё третье, незримое лицо.
וְרִבְקָה שֹׁמַעַת בְּדַבֵּר יִצְחָק אֶל-עֵשָׂו בְּנוֹ וַיֵּלֶךְ עֵשָׂו הַשָּׂדֶה לָצוּד צַיִד לְהָבִיא׃
веривка́ шома́ат бедабэ́р йицха́к эль-эса́в бено́ вае́лех эса́в ѓасадэ́ лацу́д ца́йид леѓави́
5. А Ривка слышит то, что говорит Ицхак Эсаву, сыну его. а Эсав пошёл в поле, чтобы принести добычу.
Обратите внимание, это же, на самом деле, и её сын тоже, и можно было сказать – бна, сыну её или бнам, сыну их; но Тора говорит, что Ицхак обращается к Эсаву, сыну своему, говоря тем самым о близких отношениях, которые существуют между Эсавом и Ицхаком. Эсав знает, какое мя́ско папа любит, какие пряности положить, и мы увидим здесь ещё несколько раз, как тонко связаны Эсав и Ицхак.
וְרִבְקָה אָמְרָה אֶל-יַעֲקֹב בְּנָהּ לֵאמֹר הִנֵּה שָׁמַעְתִּי אֶת-אָבִיךָ מְדַבֵּר אֶל-עֵשָׂו אָחִיךָ לֵאמֹר׃
веривка́ амера́ эль-яако́в бена́ лемо́р ѓинэ́ шама́’ти эт-ави́ха медабэ́р эль-эса́в ахи́ха лемо́р
6. А Ривка сказала сыну своему, Яакову, говоря: «вот я слышала отца твоего говорящим с Эсавом, братом твоим, говоря:
И Ривка пересказывает Яакову то, что Ицхак сказал Эсаву. И, обратите внимание, она пересказывает не очень точно.
הָבִיאָה לִּי צַיִד וַעֲשֵׂה-לִי מַטְעַמִּים וְאֹכֵלָה וַאֲבָרֶכְכָה לִפְנֵי יְהוָה לִפְנֵי מוֹתִי׃
ѓави́а ли цайи́д ваасе-ли́ матъами́м веохэ́ла вааварехеха́ лифнэ́ адона́й лифнэ́ моти́
7. «Принеси мне добычу, и сделай мне вкусняшки, и съем я, и благословлю тебя перед Господом, перед тем как я умру».
Если посмотрим, что сказал Ицхак, то увидим, что он сказал: «Добудь мне добычу»; здесь – «принеси». Принеси может означать – «если не достанешь, принеси из стада». «Сделай мне вкусняшки» – Ривка не добавляет к этому «как я люблю», потому что откуда Яакову знать, как он любит. Она хочет его убедить, что задание простое. «И съем я» – здесь Ицхак сказал: «Налови и принеси, и я съем»; но Ривка, поскольку она уже сказала принеси, не может второй раз повторить принеси. Если что-то фантазируешь, если что-то переиначиваешь, надо делать это складно или, научным языком говоря, когерентно. Ривка делает это складно, и поэтому второй раз она не говорит принеси; это третье изменение слов Ицхака. «И благословлю тебя перед Господом» – вот не упоминал Ицхак Господа, но так, во-первых, убедительнее для Яакова, во-вторых, убедительнее для самой Ривки, что она правильно делает, что это будет перед Господом.
Четыре изменения в нескольких словах. Обратите внимание, как умеет Ривка передавать слова так, чтобы добиваться своего. И дальше Ривка говорит:
וְעַתָּה בְנִי שְׁמַע בְּקֹלִי לַאֲשֶׁר אֲנִי מְצַוָּה אֹתָךְ׃
вeата́ вени́ шема́ беколи́ лааше́р ани́ мецава́ ота́х
8. «Теперь же, сынок, послушай голоса моего, которым я тебе повелеваю.
Последние два слова мецава́ ота́х (повелеваю тебе) ставят Яакова в положение, когда мать повелела ему, и речь идёт уже о почитании родителей, не так-то просто отказаться.
לֶךְ-נָא אֶל-הַצֹּאן וְקַח-לִי מִשָּׁם שְׁנֵי גְּדָיֵי עִזִּים טֹבִים וְאֶעֱשֶׂה אֹתָם מַטְעַמִּים לְאָבִיךָ כַּאֲשֶׁר אָהֵב׃
лех-на́ эль-ѓацо́н веках-ли́ миша́м шенэ́ гедае́ изи́м тови́м веээсэ́
ота́м матъами́м леави́ха кааше́р аѓе́в
9. Сходи к стаду (к стаду, или на рынок, где продают скот), и возьми мне оттуда двух детенышей коз, два хороших козлёнка; я сделаю из них вкусняшки для твоего отца, как он любит.
Обратим внимание на выражение гедае́ изи́м, когда слово гедае́ используется в отношении варить козлёнка в молоке матери. Откуда взялось толкование, что козлёнком может быть любой детёныш? Из того, что здесь сказано «детёнышей козы», допускают, что это могут быть другие детёныши, иначе бы она сказала просто: штэ́й гдаи́м (два козлёнка). Козлят козы не бывает, нельзя сказать два козлёнка козы. Так, во всяком случае, понимают комментаторы.
Как он любит – это та часть работы, которую Ривка берет на себя. Яакову она не сказала, что он должен сделать, как он любит, мы помним, что она поменяла слова.
Возникает вопрос: а не много ли для престарелого дедушки Ицхака два козлёнка? Некоторые комментаторы говорят: «Это был Песах, и один козлёнок – это прообраз, прообраз пасхальной жертвы». Есть разные мнения на этот счёт, но можно сказать, что козлята были, если это были детёныши козы, самые вкусные, они достаточно маленькие и, может быть, готовились не только для самого Ицхака, поэтому два козлёнка здесь возникают. И дальше Ривка продолжает говорить, что надо сделать:
וְהֵבֵאתָ לְאָבִיךָ וְאָכָל בַּעֲבֻר אֲשֶׁר יְבָרֶכְךָ לִפְנֵי מוֹתוֹ׃
веѓевета́ леави́ха веаха́ль бааву́р аше́р еварехеха́ лифнэ́ мото́
10. И принесёшь их отцу, и он будет есть, чтобы он благословил тебя перед смертью».
וַיֹּאמֶר יַעֲקֹב אֶל-רִבְקָה אִמּוֹ
ваёмер яако́в эль-ривка́ имо́
11. И сказал Яаков Ривке, матери своей…
Что сейчас скажет Яаков? «Упаси Бог! Зачем папу обманывать? Давай не будем так поступать». Нет, он не говорит это. Он говорит ей так:
הֵן עֵשָׂו אָחִי אִישׁ שָׂעִר וְאָנֹכִי אִישׁ חָלָק׃
ѓeн эса́в ахи́ иш саи́р веанохи́ иш хала́к
…вот брат мой, Эсав, человек волосатый, а я человек гладкий.
Почему он так говорит? Ну нельзя же обвинить маму и сказать: «Мама, ты обманщица». Есть ещё уважение к матери, и здесь, можно сказать, Яаков пытается бегать между каплями дождя. Он не хочет обидеть маму, ему вся эта затея, видимо, не очень нравится. Ривка, мы видим, повелевает ему, и он пытается возразить.
אוּלַי יְמֻשֵּׁנִי אָבִי וְהָיִיתִי בְעֵינָיו כִּמְתַעְתֵּעַ וְהֵבֵאתִי עָלַי קְלָלָה וְלֹא בְרָכָה׃
ула́й емуше́ни ави́ веѓайи́ти веэна́в кимта’тэ́я веѓевети́ ала́й келала́ вело́ вераха́
12. Может, меня отец ощупает, и я буду в его глазах обманщиком, и принесу я на себя проклятие, а не благословение».
Слово литаате́а означает оболванивать, околдовывать, может быть, создавать мираж; таату́а – это мираж на современном иврите.
То есть, если отец узнает, что я обманщик, он меня проклянёт, а не благословит.
וַתֹּאמֶר לוֹ אִמּוֹ עָלַי קִלְלָתְךָ בְּנִי אַךְ שְׁמַע בְּקֹלִי וְלֵךְ קַח-לִי׃
вато́мер ло имо́ ала́й килелатеха́ бени́ ах шема́ беколи́ веле́х
ках-ли́
13. И сказала ему мать его: «пусть будет проклятие твоё на мне; но ты послушай, и иди, и возьми мне, иди и возьми мне коз».
Пусть будет твоё проклятие на мне может означать две вещи. Первая – если ты будешь проклят, то я понесу это проклятие. Второе – я разберусь с вопросом проклятия. Первое – можно сказать: «Я только выполнял приказ мамы, и поэтому как бы мать, которую ты дал мне, она сказала мне, и я сделал» (случай с Адамом). Ну, и второй вариант – Ривка скажет: «Я во всём виновата, я принимаю на себя проклятия, понесу проклятие сына своего». Мы увидим, что есть ещё варианты.
וַיֵּלֶךְ וַיִּקַּח וַיָּבֵא לְאִמּוֹ
вае́лех вайика́х ваявэ́ леимо́
14. И пошёл, и взял, и принёс матери своей…
Часто такие выражения последовательные используются, когда человек делает что-то решительно, не очень желая, и делает это не думая. Очень часто такое встречается в воспоминаниях солдат, которые попадают в тяжёлую ситуацию. Нет у негоя подумал, а – я встал, побежал, я присел, я упал, я затаился… Размышлений здесь нет, есть какая-то автоматичность тела, которое действует. Это и в хорошем смысле, и в не очень хорошем смысле. Здесь Яаков пошёл, взял, принёс, то есть без особого желания сделал то, что нужно, и принёс матери своей.
וַתַּעַשׂ אִמּוֹ מַטְעַמִּים כַּאֲשֶׁר אָהֵב אָבִיו׃
вата́ас имо́ матъами́м кааше́р aѓéв ави́в
…и сделала мать его вкусняшки, как любит его отец.
וַתִּקַּח רִבְקָה אֶת-בִּגְדֵי עֵשָׂו בְּנָהּ הַגָּדֹל הַחֲמֻדֹת אֲשֶׁר אִתָּהּ בַּבָּיִת וַתַּלְבֵּשׁ אֶת-יַעֲקֹב בְּנָהּ הַקָּטָן׃
ватика́х ривка́ эт-бигдэ́ эса́в бена́ ѓагадо́ль ѓахамудо́т аше́р ита́ баба́йит ватальбэ́ш эт-яако́в бена́ ѓаката́н
15. И взяла Ривка одежды Эсава, сына своего старшего, парадные, в которых он ходил дома, и одела Яакова, сына своего младшего.
Давайте перечитаем: «И Ривка взяла одежды, парадные одежды своего старшего сына, в которых он ходил дома, и одела их на младшего сына». Из этого мы заключаем, и мудрецы заключают, что у Эсава была особая, парадная одежда, в которой он ходил дома. Многие люди имеют пиджачок, фрак на выход; Эсав имел фрак на вход. Поэтому говорят, что Эсав, дескать, очень любил и почитал родителей. Многие комментаторы говорят, что можно у Эсава поучиться почтению к родителям; другие говорят, что Эсав – лицемер. Мы в это вдаваться не будем, а мы вдадимся вот во что: Ривка одевает Яакова, как маленького.
וְאֵת עֹרֹת גְּדָיֵי הָעִזִּים הִלְבִּישָׁה עַל-יָדָיו וְעַל חֶלְקַת צַוָּארָיו׃
веэ́т оро́т геда́е ѓаизи́м ѓильби́ша аль-яда́в веа́ль хелька́т цавара́в
16. И кожицы козочек одела на руки его и на части шеи его.
И она же прилепила к нему кусочки козьей кожи с шерстью.
וַתִּתֵּן אֶת-הַמַּטְעַמִּים וְאֶת-הַלֶּחֶם אֲשֶׁר עָשָׂתָה בְּיַד יַעֲקֹב בְּנָהּ׃
вати́тэн эт-ѓаматъами́м веэт-ѓале́хем аше́р аса́та бея́д яако́в бена́
17. И дала ему вкусняшки и хлеб, который спекла, и вручила в руки Яакову, сыну своему.
Она его одела, облепила шерстью и вручила, всучила ему поднос, а на подносе – вкусняшки, которые она сделала для Ицхака, и хлеб. Откуда здесь появился хлеб? Понятно, что Ицхак, который долго жил с Ривкой, Ривкин хлеб-то узнавал уж точно. Значение хлеба в том, что, увидев хлеб, если всё дело разъяснится, Ицхаку будет понятно, что Ривка здесь замешана, и, возможно, проклятье минует Яакова и попадёт на Ривку, потому что будет видно, что вот она к этому делу причастна. А может быть, Ицхак сдержится и никого не проклянёт.
Есть ещё параллель с тем, что в своё время Эсав попросил у Яакова, когда пришёл голодным (это было в этой же главе), чечевичную похлёбку и Яаков бонусом дал ему хлеб. В семье есть такая традиция – добавлять хлеб к тому, что подаётся. Таким образом, может быть несколько объяснений, почему здесь возникает хлеб.
וַיָּבֹא אֶל-אָבִיו וַיֹּאמֶר אָבִי וַיֹּאמֶר הִנֶּנִּי מִי אַתָּה בְּנִי׃
ваяво́ эль-ави́в ваёмер ави́ ваёмер ѓинэ́ни ми ата́ бени́
18. И пришёл он к отцу и сказал: «отец мой!» И сказал: «вот я; а ты кто, сынок?»
Это единственный раз за всю беседу, кстати, когда Яаков называет Ицхака ави́ (отец мой) в отличие от Эсава, который потом будет много раз говорить именно ави́. То ли потому, что у Яакова с Ицхаком не такие хорошие отношения, то ли потому, что, переодевшись, он стесняется и стыдится, будучи в чужом образе, называть Ицхака отцом.
Так заканчивается история по подготовке Яакова и внедрению его в дом, в шатёр Ицхака, в образе Эсава, вся история с переодеваниями. Дальше будет история с благословениями и их отсутствием, она не менее интересная.