VII. УРОКИ КАИНА
1
В процессе Творения, о котором повествует первая глава Книги Бытия, действует Элоким, Бог. Во второй и третьей главах, с момента объявления человеческой свободы и Пути человека, стал действовать `Гашем Элоким, Господь Бог – Тот, Кто ведет человека как такового, Кто управляет человечеством. В четвертой же главе Всевышний взаимодействует с Каином, с отдельной личностью. С Каина начались личные отношения человека и Всевышнего. Здесь Он и проявляет Себя лично, как `Гашем, Господь. Если Адам первых трех глав – родовое имя человечества, то с четвертой главы Адам становится, как и Каин, собственным именем конкретного человека. Смысл библейской истории Каина раскрывается в личных, духовно-нравственных отношениях с Господом.
«И Адам познал Хаву (Еву), свою жену, и зачала и родила Каина. И сказала: я (ани) обрела (канити) мужа (иш) с Господом» (Б.4:1).
Грамматика этого стиха на языке подлинника такова, что ясно: речь в нем идет о произошедшем ранее, то есть до изгнания Адама из Эдена. Будучи в Саду Эден, Хава сразу зачала и сразу же родила. Кого? – Каина. Не сказано, что ребенку дали имя Каин; он сам по сущности своей – Каин. Обратите внимание: Хава «и сказала», а не так, как во многих других местах, «потому, что сказала». Хава увидела внутренним взором, что ребенок, который у нее родился по своей сущности – «Каин», «и сказала», что она обрела его с Господом.
В Торе немало мест, где и указано имя и дано объяснение имени. Но надо знать, что имя объясняет себя само; когда же дается объяснение имени, то это не грамматико-лингвистический комментарий его, а некоторое дополнительное смысловое значение. Так, дочь фараона вынула корзинку с ребенком из воды и дала ему имя Моше (Моисей), потому что «вычерпнула я его из воды». Но «вычерпнутый» – это не Моше, а, скажем, «Машуй». Имя же Моше означает «вычерпывающий». По совместному смыслу Моше – тот вычерпнутый, спасенный, который должен вычерпать, стать спасителем других.
Понятие «канити» (приобрести себе, сделать своим) придает слову «каин» объемный смысл. Это понятие восходит к понятию «кана» (обретать для созидания, отстраивать на воздвигнутом основании), которое можно поставить рядом с понятием «йибен». У Хавы родился ребенок, свершилось «творение через рождение» и это-то Хава фиксирует, вызывающе провозглашая на весь Мир: «Я обрела мужа (иш) с Господом». Не младенца, заметьте, а «мужа», сильного человека. И обрела – с Господом! Как гордо.
В рождении человека участвуют не только родители, но и Господь. В рождении человека есть три составляющие: отцовское, материнское и данное свыше. Хава в Эдене знала это вернее всякого земного человека. Но тем не менее сочла именно себя главным действующим лицом. Она – первая роженица, предварительно не знавшая, что такое зачатие, беременность, роды. И вдруг, произведя ребенка из своего чрева, Хава, пораженная случившимся, по физиологической очевидности решила, что то, что она обрела из себя, она обрела себе и своей силой. Это её представление о сыне сказалось и на нем. Первенец её – требующий себе и сетующий об утраченном. Имя «Каин» одного происхождения с «кина», ревность.
«Каин» вернее всего перевести как «претендующий», человек претензии. Хотя, конечно, претензии Каина не на пустом месте.
Каин есть гнездо («кэн») всего дома Адама, то «основание», на котором далее должно бы отстраиваться человечество. Именно Каину как основоположнику человека на Земле Господь говорит об основополагающих положениях человеческой жизни как таковой.
«И ещё родила его брата, Гевеля (Авеля). И стал Гевель пастухом овец, Каин же был работающим землю» (Б.4:2)
Гевелю, как и Каину, никто не давал имени. Что значит «Гевель»? Я перевел бы это имя словом «бренность». Гевель – это тот, чье существование обрывается, не обязательно насильственно, но по самой своей природе. Кстати, это то знаменитое слово в книге Коhелет (Екклезиаста), которое по-русски переведено словом «суета». Гевель – это не суета, а тщетность, бренность, то, что рассеивается, как пар.
О Каине сказано вполне спокойно: был он земледелец. О брате же его – с каким-то особым значением: «И стал Гевель пастухом». Вспомним, что на человека Богом наложено работать землю. То, что Гевель стал пастухом – и сам выбрал это занятие – весьма неожиданно. Поэтому в тексте сначала говорится о Гевеле, который вдруг стал пастухом, потом же-о Каине, который, разумеется, возделывал землю. Уясним различие в роде занятий братьев и их образе жизни.
Так уж устроено, что все силы земледельца уходят на возделывание почвы. Работая на земле, отдавая ей всего себя и получая плоды своего труда от земли, человек в душе удовлетворен тем, что это он как бы сделал их, он «обрел себе». Это важное обстоятельство душевной жизни земледельца. Недаром идолопоклонничество повсеместно господствовало среди земледельческих народов.
Пастух ведет совсем другой образ жизни, у него иное душевное удовлетворение от трудов и иная степень свободы. Он живет в одиночестве, в созерцании, наедине с Природой, сам выбирает себе место. Для земледельца животные суть средства труда, для пастуха они – предмет труда и его друзья, требующие от него душевной заботы и самоотдачи.
Конечно, задача человека – работать землю (не превращаясь, однако, в раба земли, о чем Всевышний особо заботится во многих местах Библии), но духовных высот скорее всего можно достичь, будучи пастухом. Моше, Давид, все праотцы – пастухи.
«И было к концу дней, и принес Каин от плода земли приношение («Минха») Господу» (Б.4:3).
«К концу дней», то есть «к концу цикла дней», по окончании земледельческого года, когда созрели плоды. Год завершен, и Каин принес жертву Богу. Дело житейское.
Есть громогласная позиция в этом мире, которая утверждает, что само по себе понятие жертвоприношения связано с идолопоклонством и есть некоторая уступка единобожия идолопоклонству. Мы видим, что первенец Адама сам, по изначальному побуждению сердца нес жертву Всевышнему. Оно и понятно. «Минха» – от корня «наха», ведущий, – означает действие, которым признается Ведущий и своя ведомость Им. Вот что хотели выразить и Каин и Гевель.
Гевель увидел, что делает его брат Каин и поспешил за ним.
«Гевель, и он тоже, принес от первенцев своего скота и от тука их» (Б.4:4).
Жертва всегда выражает самого человека. Жертва – это практическое ли, символическое ли, мистическое ли самовыражение приносящего жертву. Смысл жертвы не столько в том, что приносится, сколько в том, что готов принести человек в жертву. Об этом мы вспомним, когда будем говорить о жертвоприношении Ицхака (Исаака).
Каин несет жертву для удовлетворения своих религиозных нужд, но приносит, что попадется, особенно не выбирая и так, словно это Господу нужна его жертва. Наверняка у него есть практическая мысль: вот год кончился, я сделал все сам, несу Тебе жертву, дабы Ты на будущий год не помешал мне. За этим стоит всем хорошо знакомое жизнечувствование. Гевель же принес Господу первенцев (слова, содержащие в себе значение «начатка», обычно употребляются в смысле: «от начала до конца»), выражая этим, что Господь для него Начало всего и что он приносит Ему всего себя. Жертва Гевеля не для Бога (как у язычников), а для себя, для своего очищения и возвышения. Различие в жертвоприношении очевидно. И каков результат?
«И обратился Господь к Гевелю и к его жертве».
Обратился прежде к Гевелю, к тому, что у него в сердце, а затем уже к жертве. Этот стих показывает, что правильное направление движений сердца («кавана») в жертвоприношении было важно Господу всегда, начиная с самых первых времен существования человека на Земле. Именно поэтому Он «не обратился к Каину и его жертве».
«И загорелось Каину предельно, и пало его лицо» (Б.4:5). Каин – первенец и основоположник. Он приносит жертву за всю семью – это его право и обязанность. Как основоположник он первым в человечестве устанавливает институт жертвоприношения. Но Гевель увидел, что старший брат несет жертву не с тем «служением сердца» и тогда – «и он тоже» – принес жертву сам. С точки зрения Каина Гевель – беззаконник и узурпатор, заслуживающий – если есть в Мире закон и справедливость! – кары. Конечно, у Гевеля свои резоны. Ведь Гевель сознательно заявляет себя на первородство. В духовном смысле хотя бы. Гевель как бы лишает брата его уникального статуса в человечестве. Понятно, как «загорелось Каину»! Ему кажется, что его лишили одному ему принадлежащего достоинства, «и пало его лицо». Для него, ревнивца, это трагедия.
2
Теперь мы подошли к стиху, который считается одним из самых трудных в Торе. Давайте наберем глубокого дыхания и, хоть как-то, попытаемся разобраться в нем. Господь Сам (и первым!) непосредственно и лично обращается к отдельному человеку, и человек слышит Его. Таков тут уровень близости человеческой личности и её Создателя. Надо помнить и то, что Господь обращается к первенцу и основоположнику Каину и впервые сообщает нечто исключительно важное для всех нас. Слова Его не удается перевести гладко.
«Почему же тебе стало досадно? И почему упало лицо твое? Ведь если будешь хорошо «сет» (несение, вознесение) и если не будешь хорошо» — вот первая часть Его речи.
«У входа (ла-петах) хатат (условно – «грех») лежит (ровец), к тебе влечение его [10], а ты управляй (мешаль) им » (Б.4:7).
В Библии всегда, когда Всевышний спрашивает человека, то Он этим желает вернуть его на истинный путь. Господь убеждает Каина не досадовать, не падать духом, не ревновать к Гевелю. И объясняет, почему это не должно и что надлежит Каину делать с собой в такой ситуации.
Уясним слова. «Петах» – нечто открытое наверх. «Ровец» – глагол мужского рода: улегся, разлегся он (употребляется по отношению к скотине). Особое значение имеет понятие «хатат». Этот «хатат», в отличие от Нахаша, имеет чисто человеческую природу; он вошел в существование человека вместе с изгнанием его из Эдена. «Хатат» это не столько общее понятие греха («хет»), сколько и результат греха, и его вместилище, и некоторая сущность, бытующая отдельно, в своих границах, словно существо. Хатат может действовать и бездействовать, стремиться и желать, внедряться и исходить, властвовать и быть управляемым, влиять и испытывать влияние. Мудрецы перекидывают мост между понятием «хатат» и понятием «сатан» (мужской род в иврите). Само слово «хатат» – женского рода, но здесь (и, кажется, единственный раз в Торе) употреблено с глаголом мужского рода «ровец». Звучание и смысл стиха этим усиливаются.
Нам важно понять, где в словах Господа Каину завершается условие («если») и где надо поставить «то» – следствие, утверждение. Рассмотрим такой вариант: если ты делаешь хорошо, то лицо твое не падает, а возносится вверх («сет»); а вот если ты делаешь не хорошо, то у входа («петах») улегся грех («хатат ровец»), его стремление – к тебе, но ты им правь. Смысл тот, что если ты возносишь (жертву) плохо, не с тем направлением сердца, то как же ты хочешь, чтобы жертва твоя поднялась ко Мне, когда у самого входа наверх разлегся хатат и закрывает вход. Если же делаешь (несешь жертву) хорошо, то и жертва твоя – «сет», поднимается, возносится ко Мне. Жертва твоя нужна не Мне, а тебе – в том числе и для воздействия на хатат, который лежит у «входа».
Можно понять и иначе: делаешь ли ты хорошо, делаешь ли плохо-у входа лежит хатат, к тебе влечение его, а твое дело – одолеть его. Такой вариант прочтения более соответствует синтаксису стиха. Хотя не следует понимать так, что находящийся у входа хатат подстерегает, как дикий зверь, и стремиться схватить тебя, заесть и уничтожить! Таково стандартное представление о зле греха в человеческой душе, представление, которое не соответствует тому, что нам сказано о хатат в Торе. Глагол «ровец» ни в коем случае не значит «сторожить», «подстерегать» («орэв»). В этой фразе ясно слышно, что хатат лежит у входа не как голодный зверь, а как домашняя скотина. Конечно, ты сам можешь открыть ему вход, и он уляжется в покоях твоей души. Но это другое дело.
Бросается в глаза, что этот стих похож на другой стих, из предыдущей главы, про Хаву: «к мужу твоему влечение твое, а он будет править тобою» (Б., 3:16). Жена влечется к мужу телом и душой по любви. Он правит ею, но не для того, чтобы подавить или уничтожить ее; муж ведет жену по жизни, выражая при этом её собственную сущность. То же и хатат, который лежит и ждет, который влечется в душу человека, но не для её погибели, а для того, чтобы человек им правил. Хатат сам стремиться в душу человека, чтобы стать ведомым, получить управление. Но в каком смысле?
Употребление слова «сет» в словах Господа свидетельствует о том, что существует некоторая личная связь между человеком и Им. Человек способен «нести» к Богу от души своей, «возносить» из себя к Нему. Показательно, что слово «сет» употребляется в Торе и в значении «несуим», брака: муж «несет» или «понес» жену. Использование этого слова в речи Господа к Каину дает понять, что между Ним и человеческой личностью возможны брачные нити. Вознесение жертвы – одна из таких нитей. Жертва есть и выражение своей ведомости (сущность духовного стремления женской души к мужу) и выражение влечения души к Господу, её любви к Богу.
Но у входа наверх лежит хатат – будь ли это животная природа человека, или его человекобожеская самостность, или иная темная душевная сила, или то, что называется «иецер hа-ра», результат злого [11]. Идущей по Пути жизни душе об этот хатат нельзя не споткнуться. Однако задача хатат не в том, чтобы человек споткнулся и упал, а в том, чтобы он, споткнувшись «у входа», обнаружил его и сделал с ним то, что названо словом «мешаль», управляй. Это слово можно понять как перевод в другое место, «отсюда туда». Человек должен управлять им в том смысле, что должен перевести хатат в другое состояние, поставить его в душе так, чтобы он стал работать в ней, был в ней её рабочим препятствием. Падающий на человека (а не «падший») ангел, «сатан», ставит человеку подножку и затем обвиняет его; но и он желает, чтобы человек не споткнулся о то препятствие, которое он ему ставит.
Хатат – необходим на Пути Древа жизни. Хатат есть препятствие, важное душе для свершения работы духовного восхождения, без которой не может состояться «брак» между Господом и человеком.
Господь объясняет Каину ситуацию человеческой жизни после того, как его родители ослушались Его, вкусили от запретного Древа и были изгнаны из Эдена работать землю и добывать «хлеб», лехем. «Хлеб» не растет сам, его надо сеять и взращивать. Это одна сторона человеческого жизнедействия на Пути. Но есть и другая сторона, на которую и указывает Господь Каину. В жизнепрохождение человека на Земле включен постоянно действующий фактор: «ла-петах хатат ровец», у входа «грех» лежит. Хатат существует в человеке не потому, что он подобно хлебным зернам высеивается самим человеком, а потому, что он подобно сорнякам уже есть в той почве, куда высеивается «хлеб». Хатат в качестве условия Пути жизни включен свыше, лежит у входа и влечется к человеку. Такова созданная Господом ситуация Пути, в которой необходим хатат, чтобы человеку работать им. Теперь задача твоя, разъясняет Господь Каину, не только в том, чтобы добывать «хлеб» и приносить жертву Всевышнему, но и в том, чтобы управлять хатат, который к тебе влечется. Вот тот предметный урок, который Господь дает Каину в его взаимоотношениях с «бренным» братом Гевелем.
Человек живет и проходит Путь Древа жизни вместе с хатат. И у каждого из нас – свой хатат. У Каина – Каинов хатат: претенциозность, гневливость, ревнивость, обиженность. Это чрезвычайно возбудимый и активный хатат, особенно настойчиво стремящийся в душу. Как только Господь принял жертву Гевеля, так хатат Каина ворвался в его душу, распалился в ней – и «пало его лицо». Хорошо бы так и держать хатат у входа, не пускать его в душу. Сыну Хавы осуществить это чрезвычайно трудно, да и поздно – хатат уже там. Что ж теперь-то делать?
Господь, разумеется, может все, и люди вольны мечтать о том, чтобы Он Сам изъял хатат из нашей жизни. Но ситуация жизни, в которую Он нас поставил, не такова. И до и после греха Адама человек может и должен исполнять свое назначение. Но исполняя на Земле, он должен знать, что в течение его жизни неустранимо включен хатат. Что ж человеку делать с ним? Подавить, уничтожить? Но как, скажите, Каину уничтожить свою самостную природу, с которой, как это сразу же увидела его мать Хава, он родился на свет? Каин – не Каин без своей хатат. Самое большее, что человек может сделать, это не распалять хатат в себе. Пусть бы хатат остался равен сам себе, не набирал силу в душе. Такой хатат человек способен подчинить, но не в смысле подавить. Само наличие хатат в душе предполагает необходимость резкого усиления сил вознесения, восхождения человека. Вес хатат в душе должен становиться все меньше и меньше, но не за счет самого по себе изничтожения его, а как бы помимо него.
В распоряжении смертного и греховного человека на Земле остались все те духовные силы, усилиями которых он должен был проходить свой Путь в Эдене. Они и только они возносят человека по Пути Древа жизни. Правда, теперь в человеке есть и другая составляющая – темная сила хатат, которая тем не менее неудержимо стремиться в душу, чтобы стать в ней ведомой. Две эти силы, две эти стороны души можно сталкивать друг с другом, тратя драгоценные ресурсы светлой стороны на подавление темной. А можно и не трогать хатат (в общем случае: самостно-животную сущность человека) и задействовать светлые силы души только по прямому их назначению – для духовного роста, на Путепрохождение. Хатат сам уменьшается пропорционально степени одухотворения души. Так что Каину следует перенести центр тяжести своей души с хатат, в полной власти которого оказалась душа первенца человечества, на духовные силы вознесения («сет») и этим поставить свой хатат в подчиненное и малозначимое положение. Иначе – беда.
Отметим ещё раз одно обстоятельство. Лингвистический анализ текста показывает, что Господь «обратился к Гевелю» не навсегда, а на этот раз, на один этот час, в одном конкретном случае. Вспомним и о том, что Гевель по сущности человек бренный, не твердо укорененный в земной реальности. Так что личные отношения между Каином и Господом только-только начались и далеко не исчерпаны этим случаем. У Каина явно неадекватная реакция на случившееся. Эпизод он принял за трагедию всей своей жизни. Отсюда: «Почему упало лицо твое?»
Впрочем, слова Господа Каину мы пытаемся понять только в сюжете библейского рассказа о неудачном жертвоприношении Каина и убийстве им брата. Эти же слова Господа можно попытаться понять в общем контексте повествования о том, как Адам был изгнан из Эдена и как был проклят его сын Каин. Это взаимосвязанные события и обзорное осмысление их должно основываться на целостном понимании всех первых четырех глав Торы. Но хорошо бы слышать в словах Господа ещё один аспект.
Как глазами посмотреть на «сет», на духовное вознесение или несение, о котором мы столько говорим? Как руками потрогать «хатат»? Как представить, что он «ровец», разлегся? Все эти понятия из другого плана реальности. Разбираемый стих Торы так темен и труден оттого, что в нем говорится о вещах, нашему земному разумению невнятных. И в то же время этот мистический аспект неотчленим как от событийного, так и от судьбоносного повествования Книги.
Как только жизнь человеческая в результате совершенного Адамом стала жизнью через хатат и смерть, так возникли роковые вопросы греха, жизни и смерти, этой жизни и другой жизни, между которыми есть «петах», вход, есть «сет», вознесение и есть хатат. Хатат имеет отношение (и действует?) не только в этой, но и в другой жизни… Мистические вопросы эти Господь не может не обсуждать с Каином, готовым совершить непоправимое – убийство. Интерпретации такого рода вряд ли сейчас доступны нам, и мы, чтобы не вульгаризировать, не будем вникать в них.
Нам важно подчеркнуть, что Каину дается некоторое сообщение, осмысление которого зависит от того, кто и как воспринимает его. Как же Каин принял и понял слова Господа?
3
«И сказал Каин брату своему Гевелю»
Что сказал? Тора молчит. Эта лакуна в тексте заполняется по-разному. Подумаем, как мог бы Каин понять обращение Господа к нему? Каин вовсе не человек сокровенных смыслов. Он помрачен ревностью и весь обращен наружу, в окружающую его реальность и должен был понять «реально»: хорошо ли ты принес Мне жертву или не хорошо – все равно; есть некий хатат (слово женского рода устрашающе поставленное в мужской род), стремящийся погубить тебя, и ты для своего спасения подави врага сам. Где же этот враг, что против меня? Кроме меня, Каина, на Земле теперь только один муж, и муж этот – мой брат, узурпатор, зарящийся на мое первородство. Его-то и надо убрать.
Так что же Каин сказал Гевелю? «Пойдем в поле»? – так иногда понимают. Но что слова эти проясняют нам? Зачем они? Основополагающий мидраш говорит, что между Каином и Гевелем произошел спор о нравственных устоях Мироздания и реалист Каин сказал брату: нет суда, нет Судьи, нет справедливости в этом Мире, нет Мира нездешнего и нет Мира будущего! Так Каин реагирует на то, что ему говорил Господь в предыдущем стихе. Каин вообще не приемлет мистические смыслы Бытия.
Из дальнейших событий мы знаем, что ничто не переменилось в душе Каина после Слов Господа ему. Его ревнивый хатат продолжал гореть в нем в той же злобе и гневе на брата. И Каин, как сонмы обиженных жизнью после него, убеждает себя, что нет в Мире справедливости и нет никого, Кто обеспечит ее, а есть хатат, – о существовании которого ему рассказал Сам Господь! – который перекрывает ход человеку. И потому человек вынужден решать свою судьбу сам, опираясь на свои силы и возможности. Однако Каин – все же не один из нас, он родился ещё в Эдене, вел диалог с Господом и воочию знал присутствие Всевышнего в Мире. Как же мог он утверждать такое? Ответ на этот вопрос легко найти, глядя на бесчисленные примеры вокруг себя. Ради своей хатат (в данном случае ради своего желания первенствовать) человек способен не видеть, не слышать, забыть и отрицать что угодно, даже самое очевидное, даже своего Создателя, который на памяти Каина вершил Свой суд над его отцом и матерью.
«И было при бытии их в поле…»
Так начинает Тора тяжелый рассказ о первом убийстве и о судьбе первых людей на Земле. Такой зачин – «И было (вайhи)…» – всегда имеет в Торе особенно значительное, часто трагическое звучание.
«…и восстал Каин на Гевеля, брата своего, и убил его» (Б.4:9)
Тут сразу возникает множество вопросов. Несмотря на то, что Всевышний ввел смерть в существование людей, до сих пор никто ещё не умирал. Каин не мог видеть смерть, мертвого человека. Да и понимал ли он, что это такое – умереть? И откуда ему было знать, что вообще возможно убить человека, то есть искусственно и насильственно выпустить его душу из тела? Ведь в человеческом сознании, не знающем смерти, душа и тело неразрывно связаны. Не ведал Каин тем более и того, каким способом можно «восстать» на человека, чтобы убить его. В состоянии ли был он хотя бы замыслить убийство? То, что он смог это сделать и сделал, наверняка было для него самого неожиданностью, потрясением.
Один из мидрашей к этому месту рассказывает, что Каин хотел только как-то отделаться от брата, повел его в некоторое ему известное гиблое место на Земле, оставил его там одного, и Гевель погиб. Другой мидраш противоречит первому (не смущайтесь – таково свойство мидрашей, создающих цельную картину) и рассказывает, что Каин, не зная, как убить, нанес множество ран брату, пока не добрался до горла.
«И сказал Господь Каину: Где же Гевель, брат твой?»
Разумеется, Всевышний точно знает кто, где и когда. Он не спрашивает: куда ты увел брата? Как всегда, Он разговаривает вопросами с человеком для того, чтобы вернуть его на верный путь. Так Он обращался к Адаму: «Где ты?» – не «где твое местонахождение», а «куда ты от Меня ушел? Опомнись!» Так и теперь Господь, видимо ждал на Свой вопрос ответа Каина: «Он мертв, Господи, я -убил, я виноват».
Но ответил Господу Каин:«Я и не знал! [12] Что, разве я хранитель своего брата?»
Ответ Каина, как и все речи Торы, многопланов. Понимание его зависит от того, куда во фразе или фразах выставить смысловое ударение. Если в последней фразе ударно слово «хранить», то Каин, как и его отец Адам, пробует оправдаться: Гевель пошел сам и погиб, это его дело, я не сторож, не хранил его.
Попробуем выставить ударение иначе: «Разве я хранитель брата?» Ведь не я – Ты его хранитель, Ты управляешь всем и направляешь все на свете, Ты создал Мир, где все обусловлено и детерминировано. Человек, проживающий в Твоем Мире, обязан считать: то, что должно было свершиться, то и свершилось. Гевеля убил некий хатат, которого Ты внедрил в меня, его убили гнев, ревность, зависть – все черты самости, которые вскрыл родитель Адам до меня. Причем тут я? Не я – Ты сторож, я же, Каин, действую, как действую, согласно своей натуре – так, как я не без Твоего участия рожден Хавой.
ещё другой смысл мы получим, если выставим ударение на первой части речи Каина. Да, «я и не знал!» – говорит он. Не знал, что такое смерть и убийство, или не знал, что нельзя убивать, или не знал, что умерщвляю, не понял, куда подевался Гевель, когда он умер, не знал, что есть нравственная ответственность человека перед человеком, что брат обязан быть хранителем брата, не знал, что такое братья, в конце концов, – Ты же только что об этом сказал. Как видите, Каин защищается от Господа на юридическом языке: не знал, что есть такие законы или запреты. Их мне Ты заранее не сообщал – откуда ж мне знать?
«Что сделал ты?!» — ответил ему Господь – «Слышишь: крови брата твоего вопиют ко Мне от Земли!»
Иными словами, как ты «не знал», когда знание это заложено в основах Мира и в задаче человека и вопиет ко Мне от Земли. Но вопиет теперь ко Мне, Судье. И потому:«И теперь проклят ты»
Изгнание из Эдена не было проклятием. Человек проклят («орур») только в Каине. Если «браха», благословение, это включение человека в целостную систему Мира, в которой все получает свое назначение и благоволение, нужное для исполнения этого назначения, то «орур», напротив, это нечто вырванное из системы и оторванное от источника. «Орур» связано с понятием «бесплодие». Проклятый отрезается так, чтобы он не давал плода – и в смысле результата и в смысле продолжения его.
Однако Каин проклят, оторван не от Всевышнего, а от Земли, которая не дает места Каину и закрывает от него источники своей силы. Господь говорит далее, что «Земля раскрыла («пацета») свой рот, чтобы принять крови твоего брата от руки твоей». «Пацета» (от корня «паца») имеет особый смысл – не просто «раскрыть», а раскрыть поневоле. Словно Каин сумел насильно заставить Землю «раскрыться», чтобы принять кровь Гевеля.
«Когда ты будешь работать землю («адама») – не будет она больше давать свою силу тебе, скитальцем (наванад) будешь ты на Земле («арец»). (Б.4:12).
В стихе этом два разных слова, одинаково переводимых по-русски словом «земля». Есть человек, «адам», и есть «адама» – земля и земная плотская сила, которой живо тело человека. Земля лишает Каина природных сил, плотски обессиливает его. «Арец» – это Земля как Обитель проживания со всем ей свойственным. Каин присуждается к непрерывному перемещению по лику Земли, к «неприкаянности» и должен жить на ней, как в изгнании, в отчуждении от Земли, которую он заставил принять кровь Гевеля.
«И сказал Каин Господу: преступление мое слишком велико, чтобы нести его» (Б.4:13).
Слова эти хочется прочесть как возражение, полувопросительно: неужели мое преступление так велико, что нельзя простить его? Это вполне соответствует характеру Каина. Но есть мнение, по которому Каин совершил тут «тшуву», покаяние. Он сделал это только теперь, когда наказан! Что, разумеется, характерно для психологии преступления. «Не знал я, что нельзя убивать, и теперь только, когда наказан, узнал, что убивая Гевеля, я тем самым убил и себя». Каиново раскаяние.
«Вот, прогнал Ты меня сегодня с лица земли («адама»), и от лика Твоего сокроюсь, и стану я скитальцем по Земле («арец»), и будет: всякий встречный убьет меня» (Б.4:14).
Что это? Жалоба: теперь каждый способен убить меня, слабого, лишенного плотских сил, Твоей защиты и защиты своего места обитания на Земле? Или пожелание себе смерти: чем влачить свою жизнь в ничтожестве и неприкаянности – лучше пусть кто-нибудь убьет меня! Или еще, третий смысл, вернее, хитрость, расчет.
Адам и Хава родили бренного Гевеля, который не мог быть основанием человечества, и Каина, само имя которого показывает, что именно он основание, что от него должно бы строиться человечество. Каин убил брата, и теперь на Земле, кроме самого Адама, нет мужа, от которого пошел бы род людской. И Каин говорит: пусть так – обессилен я, и от Лика Твоего сокроюсь (хотя как раз про это Каину ничего не сказано), стану вечным скитальцем и меня убьют. Тебе-то, Господи, что из того? Не будет меня. Тебе же придется заново решать бытие человечества, которое, как ведено ему, должно множиться и наполнять Землю. Как же позволить Земле проклясть меня?! Во исполнение Замысла Твоего я должен жить на ней в силе и здравии. А то я сам «от лика Твоего сокроюсь»!
«И сказал о нем Господь».
Я вновь вынужден отметить неточность тех переводов, по которым Господь «сказал ему». Господь же говорит «о нем», о необходимости продолжения существования Каина на Земле.
«Потому-то (то есть по тем самым причинам, о которых говорит Каин) – всякому убивающему Каина! Отмщение («юкам») всемеро» «Юкам» – от корня «накам» – восстановить разрушенное, сломанное, восстановить справедливость. Тот же корень в слове «теком» (месть) и в заповеди «ло теком» (не мсти), отсылающей к словам: «Мне отмщение, и воздам». Господь запрещает убивать Каина, так как восстанавливать разрушенное Каином и воздавать Каину – Его дело.
«И поставил Господь для Каина знак («от») для того, чтобы не поразил его всякий встречный».
Знак Бога – одна из букв Имени Всевышнего на лбу Каина. Но стих переводится ещё и иначе: «И сделал Господь Каина знаком убийцы» – сделал символом предательского убийства в человечестве. Отмщение Каину не казнь, а его образ и само имя его в человечестве.
«И вышел Каин от лица Господа и осел в земле Нод, к востоку от Эдена» (Б.4:16)
Везде в Торе убийцы уходят на восток. Кара за непредумышленное убийство – изгнание, а не смертная казнь. Каин ушел в изгнание на восток; тут намек на то, что он убил брата все же не злонамеренно.
Каин приговорен к «скитанию» по Земле. А он, как мы видим, «осел» в восточной стране Нод, название которой восходит (а иногда так и переводится) к слову «навенад», скитание. Заметьте, что из слова этого убрана первая его часть, означающая собственно странствие, постоянное передвижение. Осталась лишь вторая часть – «нод» (от «над»), то есть отчуждение. Каин, возможно, раскаялся и с него снята часть наказания; он осел на Земле, но в отчужденности и от Господа, от лица Которого он отвернулся, и от Земли, и от людей. Каин – всем чужой и для всех – чужак. Тут его кара.
4
Всей своей жизнью Каин решает вопрос вопросов жизни человеческой – ответственности человека перед Богом за свои помыслы и дела. Каин начал с утверждения, что нет Судьи в Мире, нет в нем справедливости, а в человеке нет той свободы, по которой он бы знал себя ответственным перед Ним. На вопрос Господа: «Где брат твой?» Каин не признался в содеянном, а затем – не признал вину: виновен не я, а та сила, тот хатат, который не по моей воле сидит во мне и толкает меня делать то, что делаю. Это все тот же знакомый нам стиль мысли Нахаша, его логика, его «голос», которым он «соблазнил» Хаву.
Каинов хатат – гневливость, зависть, ревность – и поныне «лежит у входа», все так же стремится нам в душу. Могучий хатат первенца Адама – хатат братоубийства – один из наиболее устойчивых, сильных и опасных в людях. Научимся ли мы повелевать им? Или он доведет несчастное человечество до последних ступеней разложения и человекоубийства?
Овладеть каиновым хататом можно, если опереться на заложенное в наше сердце сознание ответственности перед Богом. Человек должен знать, что есть Тот, Кто спросит ответ. Наказание Каина – не смертная казнь, а его дальнейшая жизнь и жизнь шести поколений его потомков, не чувствовавших свою ответственность перед Богом. Тут – предметный урок всем людям на Земле.
«И познал Каин жену свою; и зачала и родила Ханоха (Еноха), и строил город («ир»)и назвал город, как сына своего, «Ханох» (Б.4:17).
Каин – тот, кто строит и строит город, но, будучи отчужден проклятием, обречен никогда не достроить его.
«Ир» (корень «эр») – место бодрствующего сознания человека. Технологические способности ума активно пробуждаются в городе. Что в данном случае вовсе не предмет для восхваления: Земля отказала Каину в своей силе, и ему, проклятому и отчужденному, ничего не оставалось, как строить города и в строительстве этом развивать в себе то, что компенсирует недостаток духовных и плотских сил в нем. Строить «ир» в земле «Нод» значит брать не от Земли, а от себя, воздвигать чуждую Богу и Земле обреченную цивилизацию.
Слово «ханох» означает «воспитывай», «обучай», «развивай» себя – сам из себя добывай. Эпоха второго поколения каиниан, эпоха Ханоха – это не в самом лучшем смысле «эпоха просвещения». Строить город Ханох в земле Нод – строить «просвещенную» цивилизацию, основанную на чуждости человека Богу, на бездуховном автономном развитии, самообучении и человекобожеском самовоспитании. Каинов хатат сам по себе, по-видимому, побуждает на строительство такого рода цивилизации, которая в допотопные времена была куда опаснее, чем сейчас. Средняя продолжительность жизни человека того времени – 600 лет; да и качество жизни не впадавшего в старческий маразм человека было иное. По нашим меркам каинова цивилизация должна развиваться чрезвычайно стремительно и азартно.
«И родилось Ханоху» (Б.4:18) – словно само по себе «родилось» – Ирад (от «ир» – «горожанин»). В слове «ирад» есть оттенок самоволия и упрямства. «Арад» – название молодого осла. Уже в третьем поколении каинова отчужденность самопроизвольно обернулась злостным самовольничаем и духовным одичанием. Ирад взбунтовался против «просвещенности» отцовского воспитания. Эпоха Ирада – эпоха порочной, самодовлеющей урбанизации всего бытия человека.
Четвертое поколение каиниан названо именем сына Ирада Мехияэля, а пятое – внука Ирада Метушаэля. Мехияэль – тот, в котором стерт Бог. Эпоха тотальной урбанизации естественно переросла в эпоху атеизма. Вот ещё одна ступень безответственности человека перед Богом. Но в общественном отношении это ещё пассивная и упорядоченная пора, которая сменяется хаотической активностью в следующем поколении. Метушаэль – тот, кто призывает к себе всякий люд («митим»), кто взывает к толпе и побуждает её действовать. Это эпоха взбаламученных масс.
Шестое поколение – «поставленного под удар», терпящего поражения Лемеха и его жен, Ады и Циллы. Обращаясь к ним, Лемех высоким стилем произносит загадочные слова: «Слушайтесь моего голоса жены Лемеха внемлите моему речению, Ибо мужа убил я в рану мне. И дитя (мальчика) в поражение мне. Если дважды семь Каину месть, то Лемеху – семижды семь » (Б.4:23,24)
Поэтический язык необходим здесь в тех же целях, что и всегда, – чтобы в концентрированном целостном виде выразить многогранность смыслов и многоликость представлений. Слова Лемеха можно относить и к прошлому, и к настоящему, и к будущему времени.
Устная традиция сообщает, что произошло во времена Лемеха. По трагическому стечению обстоятельств он убил своего пращура Каина и затем собственного сына Тувель-Каина. Узнав об этом, жены Лемеха в ужасе отказались быть ему женами. Обращаясь к ним, Лемех что-то говорит об отмщении за убийство, которое совершил Каин и которое совершил он сам.
Прежде всего Лемех понимает случившееся как последний акт в драме каиновых поколений. По сути, он убил начало и конец, уничтожил само каиново человечество и его цивилизацию, которую люди в условиях сверхпродолжительности отдельной жизни и гигантских потенций технологического творчества, создали только из самих себя и только для себя. Все – тщетно, все прошло и кончилось «в рану мне». Вместе с гибелью Тувель-Каина погибло и грядущее – «в поражение мне».
Поэтическую речь Лемеха можно переводить и воспринимать в сослагательном наклонении. Вы – жены Лемеха, отказавшиеся быть мне женами! Слушайте мое речение. Пусть я убил и пращура, и сына, и кого угодно – ну и что? Каин за то же самое наказан через семь поколений. Да ещё Господь предупреждал, чтобы никто не смел его тронуть. И это – Каин, символ убийства, а я – всего лишь Лемех. Мне, Лемеху, отметится «семижды семь», то есть в столь отдаленные времена, что это сейчас не имеет значения ни для меня, ни тем более для вас. Лемех вызывающе-демонстративно разрешает себе убийство. Безответственность Лемеха перед Богом дошла до степени цинизма.
Более того, терпящий поражение Лемех сознает, что ход каинианских поколений подвел к неминуемой катастрофе. Единственно, что ему теперь остается – это утверждать себя мечем, который сделал ему его сын Тувель-Каин. Лемех угрожает оружием непослушным женам. Изгоняя людей из Сада Эдена, Господь повелел мужу управлять женою, но не властвовать над ней, не побуждать её силой. Лемех же вводит в практику человеческой жизни насилие над женщиной. Эпоха Лемеха, следовавшая за эпохой взбудораженных масс, это эпоха несчастья, страха, насилия и порабощения женщины. Подобно тому, как из Эдена к Земле вели четыре выхода, вытекали четыре потока, так и последнее, седьмое поколение каиниан определено четырьмя именами чад Лемеха. Явал весь в трудах и заботах, он основывает кочевое скотоводство. Как и первый поток из Эдена, Явал выражает страсть к накоплению и богатству. Его брат-близнец Ювал (свободный художник, родоначальник играющих на арфе и свирели) выражает, подобно другому потоку из Эдена, блудливые стремления души и тела. Их сводный брат Тувель-Каин («пособник Каина», можно перевести даже «гнусность Каина») – создатель орудий и оружия из меди и железа – следует кредо Лемеха и усовершенствует «ремесло Каина». Тувель-Каин, подобно третьему потоку из Эдена, выражает стремление к насилию, власти, вооруженным действиям. Эпоха сыновей Лемеха это эпоха разбоя, разврата и алчности. Седьмое поколение каиниан жило долго и было уничтожено только Потопом.
Рядом с этим криминальным царством распутства, насилия и богатства существовал из мира каиниан и четвертый выход, подобный потоку Прат. Это – сестра Тувель-Каина Наама («приятная» Всевышнему), ставшая женой Ною и родившая ему трех сыновей, трех родоначальников послепотопного человечества.