Глава 6: “Лимуд зехут”: искать заслуги, а не ошибки
Незадолго до конца своей жизни рабби Йосеф-Ицхак, шестой Любавичский Ребе, собрал своих старейших, самых доверенных хасидов и сказал им: “Мы должны найти того, кто будет искать заслуги еврейского народа и выступать в его защиту”1.
Только после того, как Ребе принял на себя руководство Хабадом, присутствовавшие на той встрече смогли осознать всю глубину и размах этого простого утверждения.
Уже из первого публичного выступления Ребе стало ясно, что он стремится сделать аѓават Исраэль – безусловную любовь и сочувствие к ближнему, – основой своих неустанных усилий, направленных на исцеление и возрождение еврейского народа, прошедшего через ужасы Холокоста.
Рабби Йосеф-Ицхак увидел необходимость, а Ребе привел в действие радикально новый подход, призванный вдохнуть новую жизнь в еврейский народ. Для этого следовало радоваться успеху ближнего, а не укорять его; сострадать, а не осуждать; приближать, а не отвергать.
Для этого Ребе поставил перед собой задачу провести практически полномасштабную революцию еврейских ценностей, опираясь на основы хасидского учения, которое стремится осветить и активизировать внутренние силы души еврейского народа.
Ребе был глубоко уверен, что животворная искра есть в каждом, и эта вера заставляла его подчеркивать и выдвигать на первый план добродетели и заслуги каждого человека.
Такой подход в Мишне называется лимуд зехут – “искать достоинства в каждом”. Кроме того, чтобы “судить о каждом с лучшей стороны”, как требует Мишна2, лимуд зехут (что дословно означает “изучать [чужие] заслуги”) предполагает сознательные, творческие усилия, направленные на то, чтобы выявить в каждом человеке достоинства, пусть даже скрытые, и выдвинуть их на передний план.
Из последующих примеров мы увидим, что сутью позитивной предубежденности Ребе было настойчивое стремление всегда искать и подчеркивать положительные черты в каждом человеке. Именно этот пристрастный взгляд Ребе ставит его в ряд выдающихся личностей нашей истории, стремившихся возвысить и объединить еврейский народ.
Помнить о десяти процентах
Вице-президент одного известного колледжа был известен тем, что отдавал много сил развитию еврейского образования, – одного из важнейших приоритетов Ребе.
Этот вице-президент, в частности, использовал свои связи с местными чиновниками, чтобы помочь еврейским образовательным учреждениям оформить документы, необходимые для получения государственного и федерального финансирования. Он этим успешно занимался на протяжении долгих лет и благодаря его усилиям многие еврейские школы и учреждения получали необходимые средства.
В какой-то момент он заметил серьезное снижение результативности своих усилий. Разобравшись, он выяснил, что его заявки даже не доходили до федеральных ведомств. Как выяснилось в дальнейшем, один из местных чиновников, еврей по национальности, намеренно выискивает в его документах мелкие недоработки, чтобы, придравшись к неправильному оформлению заявки, отказать в рассмотрении запроса.
Одним воскресным днем, получая от Ребе доллар на благотворительность, он вкратце описал ситуацию. Рассказывая, он так разволновался, что из него вырвались такие слова: “В прошлые времена, когда кто-то стоял на пути интересов еврейского народа, главы общин просили помощи Свыше, чтобы он больше не смог мешать. Вот чего я прошу для этого чиновника…”
Внимательно выслушав, Ребе ответил: “Даже если предположить, что некий человек лишен добродетелей и заслуг на девяносто процентов, все же не следует забывать, что в нем все еще есть десять процентов положительных качеств”3.
Ребе оправдывает человека, казалось бы, не достойного снисхождения, утверждая, что каким бы плохим он ни казался, в нем, несомненно, есть хоть какая-то праведность, и она-то и есть его истинная сущность, его скрытая реальность. Нам следует сосредоточиться именно на ней, дотянуться до нее, раскрыть и привести в действие.
Стремление уделить главное внимание внутренней сущности каждого еврея проявлялась в том, что Ребе последовательно отказывался осуждать евреев, когда речь шла об их уровне исполнения заповедей. Его готовность публично защищать тех, кто по какой-либо причине отошел от еврейского закона, отличала Ребе от большей части еврейской элиты и религиозных руководителей.
Многие годы Ребе сталкивался с серьезным противодействием в этом вопросе. К счастью, сегодня его нестандартный подход воспринимается чуть ли не как обыденность. В наше время в ортодоксальной еврейской общине едва ли найдется сегмент, где в той или иной степени не восприняли бы терпимость и снисхождение к чужим слабостям, – подход, который Ребе отстаивал, преображая исключение в норму.
Несколько следующих историй свидетельствуют об этих особых качествах, которые Ребе воплотил в жизнь и всецело поддерживал.
Всё имеет значение
Однажды Ребе получил письмо от человека, который в одной своей поездке побывал в маленькой удаленной общине и был очень расстроен увиденным там. Его возмутило поведение человека, который приходил в шул ради того, чтобы собрался полный миньян, но во время молитвы читал газету.
Ребе ответил4 :
..Я вижу [в этой ситуации] исключительную еврейскую преданность, которую можно найти в каждом еврее. Вот человек, которого занесло в далекие края, и он стал “далеким” не только в географическом смысле, но также и в духовном и интеллектуальном. Он уже не понимает, что такое молитва или что такое дом Б-жий. Но все же в нем можно найти ту еврейскую искру, которую основатель Хабада Альтер Ребе так определил в “Тании”: “Б-жественная душа, которая в буквальном смысле слова является частью Б-га”.
Эта Б-жественная душа, которую наследует каждый еврей, хочет проявиться самым лучшим образом, и в случае с этим конкретным евреем она проявляется по меньшей мере в том, чтобы дать другим евреям возможность помолиться в миньяне, и поэтому этот еврей оставляет свои обычные дела, чтобы помочь им и в то же время войти в их число.
Ребе раскрывает фундаментальную добродетель, присущую внутренней сущности еврея: этот еврей, читающий во время молитвы газету, вовсе не закоренелый вольнодумец, насмехающийся над Б-гом и еврейской традицией; это святая еврейская душа в изгнании, отвечающая на призыв Б-га тем, на что она способна.
Йом Кипур: пятнадцать минут веры
Вот еще один случай, рассказанный р. Йеѓошуа Моше Стокхаммером5. Когда во время личной встрече с Ребе он затронул тему уникального подхода Ребе к распространению своих идей. Ребе искренне ответил:
Если еврей просыпается утром в Йом Кипур и, не дай Б-г, бреется, плотно завтракает, садится в машину и едет в синагогу на молитву (а это все грубое нарушение самого святого дня в еврейском календаре), а затем сидит в синагоге час или два, то эти часы сами по себе имеют огромную ценность. Во-первых, в течение этого времени он воздерживался от дальнейших нарушений святого дня. Кроме того, за это время он впитал и усвоил толику святости этого дня. Пусть даже это не окажет на него немедленного воздействия, но это вполне может повлиять на его потомков в следующих поколениях!..
Мы видим, как Ребе, отмечая серьезность проступка, иллюстрирует свой подход к тем, кто был лишен еврейского образования. Он предпочитает подчеркивать и приветствовать их духовное развитие, каким бы незначительным оно ни было, а не делать упор на осуждении их за то, чего они не сделали или что нарушили.
Смеяться всю дорогу до Грядущего мира
Шимон Джиган был знаменитым израильским комиком, известным, в частности, своим юмористическим, а иногда и сатирическим изображением традиционного иудаизма. В религиозных кругах его воспринимали отнюдь не как союзника.
Удивительно, но вскоре после его кончины Ребе во время публичного выступления упомянул историю из Талмуда6.
В Талмуде (Таанит, 22а) говорится о “двух шутниках”, которые “своими шутками приносили радость людям” и за это “удостоились Грядущего мира”. Талмуд говорит нам, что они заслужили Грядущий мир не своей ученостью или чем-нибудь подобным, а именно тем, что “своими шутками приносили радость людям”.
На этом, казалось бы, случайном примере мы видим, как Ребе изо всех сил старается оценить чью-то жизнь и наследие в позитивном ключе. Более того, в данном случае речь шла о публичном человеке, который был известен тем, что периодически высмеивал религиозный мир, и тем более поразительно, что Ребе и в его деятельности нашел светлую сторону.
Отметим, что в этой истории, как и во многих других, Ребе постарался подкрепить лимуд зехут цитатой из классических еврейских источников, – возможно, чтобы показать, что он вовсе не вносит в иудаизм некие изменения, а наоборот, возвращает его к первоначальному духу.
Приведенная история не была единичным случаем. На самом деле, Ребе постоянно использовал возможность “найти заслуги” во время острых общественных споров и позволял себе высказывания, которые зачастую настраивали против него других лидеров хасидского и ортодоксального мира.
Судя по той готовности, с которой Ребе защищал других евреев от нападок, пусть даже это могло повредить ему в глазах окружающих, мы можем сделать вывод, что Ребе ценил свою приверженность к лимуд зехут даже выше собственной репутации.
Герои или отступники?
Это было в 1976 году. Самолет, летящий из Тель-Авива в Париж, был захвачен “Организацией освобождения Палестины” и приземлился в Уганде, в аэропорту Энтеббе. Следующие семь дней были наполнены сообщениями о заложниках, требованиями террористов, переговорами и планами, – кульминацией чего стал дерзкий полуторачасовый рейд, проведенный ЦАХАЛом 4 июля, в результате которого были успешно освобождены 102 из 106 еврейских заложников и убиты все террористы.
За неделей надежд и разочарований непубличных международных переговоров последовало бурное обсуждение в залах ООН, а также в хасидских дворах и в ортодоксальных общинах. Каждый пытался предсказать политические последствия или дать свою оценку духовному значению происшедших событий.
Международные юридические дебаты послов и дипломатов, похоже, серьезно уступали по эмоциональному накалу богословской критике некоторых раввинов.
Поскольку большинство этих десантников ЦАХАЛа были светскими, раввины просто не могли допустить, что нечто Б-жественное или чудесное могло быть ниспослано через нерелигиозных евреев.
В этой идеологической баталии Ребе озвучил свою, однозначно позитивную точку зрения.
В публичной речи, произнесенной 16 августа 1976 года, Ребе приветствовал мужество и самоотверженность бойцов Армии обороны Израиля, “…которые пролетели тысячи миль, подвергая свои жизни опасности, с единственной целью: попытаться спасти жизнь более чем сотне евреев”.
Более того, он назвал израильских солдат орудием освобождения еврейского народа, прямо заявив, что благодаря им произошло чудо. По словам Ребе, они, несомненно, были праведниками, и “им обеспечена доля в Грядущем мире”.
За столь откровенное проявление лимуд зехут Ребе подвергся жесткой критике. “Как он мог публично восхвалять тех, кто постоянно нарушает еврейский закон?!” Ребе всегда твердо отвечал на подобные нападки, но принципиально не желал упоминать имен своих недоброжелателей.
Напротив, Ребе всегда старался их понять и найти объяснение их позиции: скажем, может быть, раввин, который с презрением относится к несоблюдающим евреям, родился и вырос в семье, где ему недоставало любви. В таком случае нужно переубедить этого раввина, склонного злиться и скоропалительно осуждать людей, а не считать его негодным руководителем.
Независимо от тематики и “температуры” спора, Ребе всегда умел найти добро или источник заслуг в ком угодно и в чем угодно.
Худшие из худших
В следующей истории произошло, возможно, одно из самых радикальных проявлений лимуд зехут. Речь идет о попытке реабилитировать память тех, кого считают самыми презренными представителями нашего народа – капо, то есть евреев, которые были охранниками в концентрационных лагерях.
В 1964 году к Ребе пришел известный писатель Харви Свадос, чтобы взять у него интервью7. Писателя особенно интересовало, как идеи воплощаются в действия и как лидеры взаимодействуют с массами. Свадос по большей части спрашивал у Ребе о его взглядах на самые сложные этические вопросы, возникающие при осмыслении Холокоста, в том числе и о своекорыстном подчинении и сотрудничестве с немцами некоторых руководителей еврейских общин.
Вот что пишет сам Свадос:
Я начал с того, что спросил его мнение о причинах Холокоста, приведшего к уничтожению шести миллионов европейских евреев, и о спорах по поводу поведения рядовых немцев и еврейских лидеров, с особой силой разгоревшихся в западном мире после публикации книги Ханны Арендт о суде над Эйхманом.
В своем ответе Ребе не ссылался на отвлеченные идеи, теологические или философские. Не упомянул он – в отличие от другого хасидского ребе, – грехи жертв, за которые они могли заслужить столь ужасное наказание Свыше8.
Вместо этого он указал на политические реалии [и] на то, как невообразимо трудно сохранить веру при тоталитарном режиме. “Уже то чудо, – сказал он, – что существовало хоть какое-то сопротивление, организация или руководство”. Такого ответа я совершенно не ожидал.
По мнению Ребе, те лидеры, что предали собственный народ, достойны уважения за то, что в той немыслимой ситуации пытались сделать хоть что-нибудь.
Нет ничего удивительного в том, что были предатели – это вполне объяснимо с учетом сложившейся ситуации.
Удивительно то, что кто-то в таких обстоятельствах вообще смог удержаться от подобного сотрудничества – вот настоящий героизм, который надлежит помнить и чествовать.
Ребе, продолжая развивать эту мысль, поменялся ролями с писателем и стал задавать вопросы о его собственных социально направленных произведениях.
Его, как оказалось, особенно заинтересовала моя книга “На конвейере”, в которой я на примере нескольких вымышленных работников автомобильного конвейера пытался показать, как работа влияет на их жизнь.
– К каким выводам вы пришли? – спросил Ребе. – Вы полагаете, что несчастные [эксплуатируемые] рабочие, прикованные к станкам, должны восстать?
– Конечно, нет, – ответил я. – Это было бы нереально.
Ребе промолчал.
Внезапно Харви понял, что его привели к тому самому пониманию, к которому он стремился.
В заключение Ребе сказал:
Вы не смогли с чистой совестью посоветовать вашим несчастным рабочим или их лидерам устроить революцию, хотя они живут в свободной стране. Как же можно требовать такого от тех, кого раздавили и поработили нацисты?
Вопрос закрыт. Сегодня должно победить сострадание.
Удивительно, как в этой истории Ребе поставил всё с ног на голову.
Тот самый Ребе, который считал, что главная задача его жизни – максимально раскрыть потенциал каждого человека, сумел, благодаря глубокому сочувствию и великодушию, облегчить неподъемный груз осуждений и обвинений людей, попавших в самые бесчеловечные обстоятельства, какие только можно себе представить.
Мы видим, что Ребе умел не только распознать добро, существующее в том или ином человеке, но и проявить сострадание к трудностям, с которыми тот может столкнуться.
Иными словами, каждый человек, – даже те, кого обычно считают худшими из худших, – может иметь заслуги и достоин того, чтобы потытаться понять причины его поступков.
В этом вся его жизнь
И наконец, еще один пример, как Ребе старался видеть людей с лучшей стороны: его реакция на тайное политиканство9.
Ребе основал организацию, целью которой было противодействовать попыткам христианских миссионеров и различных сектантов заманивать евреев в свои сети. Он сделал это анонимно, чтобы заручиться поддержкой других ортодоксальных деноминаций. Когда о роли Ребе стало известно, один из руководителей этой организации отозвал свое участие, развернул самостоятельную деятельность в том же направлении и вскоре перехватил существенную часть финансирования исходной организации.
Один из руководителей созданной Ребе организации, тоже не любавичский хасид, был возмущен интригами соперника и предъявил ему письменные доказательства нечестной игры, но раввин, создавший новую организацию, категорически отрицал свою причастность.
Разочарованный и разобиженный, этот руководитель пришел посоветоваться с Ребе. “Как раввин мог поставить политические соображения выше принципов?!” – с грустью спросил он у Ребе.
Ребе в ответ сослался на закон Талмуда10, согласно которому ни царь, ни первосвященник не имеют права входить в состав суда, который определяет, будет ли год високосным. Царь заинтересован в том, чтобы в году было тринадцать, а не двенадцать месяцев, потому что выплачивает жалованье армии за год, а не помесячно, и это значит, что казне выгодно, чтобы год длился дольше.
Подобным же образом первосвященник заинтересован в том, чтобы год был короче, потому что в Йом Кипур первосвященник должен пять раз погрузиться в микву, и поэтому ему выгодно, чтобы Йом Кипур был как можно ближе к лету, когда погода теплее.
Человеческая природа такова, сказал Ребе, что все мы – даже еврейский царь и первосвященник! – склонны, сознательно или нет, отдавать предпочтение собственным интересам.
Затем Ребе напомнил руководителю, что раввин, поведение которого тот столь резко осуждает, стоял во главе большой европейской общины и известной йешивы, которые были полностью уничтожены во время Катастрофы. Теперь он пытается основать йешиву в Нью-Йорке, а потому зависит от крупных спонсоров, резко настроенных против Хабада. “В этом вся его жизнь, – сказал Ребе. – Можно ли винить его за то, что он любой ценой пытался достичь успеха в важной работе, которая составляет смысл всей его жизни?”
Узнав об интриге, которую уважаемый раввин вел против него, хотя ему следовало бы придерживаться высоких идеалов, Ребе не только с пониманием отнесся к тактике оппонента, но даже польстил ему, косвенно, через ссылку на талмудический прецедент, сравнив его с еврейским царем и первосвященником.
Даже когда действия других евреев мешали его общественной деятельности, Ребе отказывался считать оппонентов врагами. Даже когда на него публично нападали и клеветали, Ребе всегда отвечал словами любви и надежды на примирение.
ПРИМЕЧАНИЯ
- Приведенное р. Йеѓуда-Лейбом Дубновым свидетельство р. Элияѓу Симпсона, который присутствовал на этой встрече.
- Авот, 1:6.
- To Know and to Care (SIE), т. 1, с. 75, см. www.chabad.org/78663.
- В письме от 16 таммуза 5720 (11 июля 1960) г. Текст письма см. www.chabad.org/2187478.
- Kfar Chabad Magazine, № 1737, с. 54.
- Сихот кодеш 5741, т. 1, с. 345.
- С основными моментами этого интервью можно ознакомиться на www.chabad.org/61921
- Ребе категорически отвергал возможность найти чисто теологический ответ в оправдание любой трагедии и Холокоста в частности. См. «Время исцелять: ответ Ребе на потерю и трагедию» (Ezra Press, 2015), гл. 26.
- Эту историю мне рассказал мой тесть, р. Йосеф Кацман, со слов непосредственного руководителя первоначальной организации, в которой все это произошло.
- Санѓедрин, 18б.