ПОЛЮС И ПОЛ
Покаяние и промысел
Недельное чтение «Ваигаш» начинается с предложения Иегуды оставить его в рабстве вместо Беньямина. В ответ на этот порыв Йосеф наконец открывается братьям.
Весть о том, что Йосеф жив, доходит до Иакова. «И сказал Израиль: довольно! еще Йосеф, сын мой, жив; пойду и увижу его прежде чем умру. И отправился Израиль со всем, что у него, и пришел в Беер-Шеву, и принес жертвы Богу отца своего Ицхака. И говорил Бог Израилю в видениях ночных, и сказал: Иаков! Иаков! И он сказал: вот я. И он сказал: Я Бог, Бог отца твоего; не бойся сойти в Египет, ибо народом великим Я сделаю тебя там. Я сойду с тобой в Египет, Я и выведу тебя обратно; и Йосеф положит руку свою на глаза твои» (Берешит 45.28–46.4).
Далее следует перечень всех душ семейства Израилева, спустившихся в Египет, и описывается, как они устроились на новом месте в земле Гошен. «И поселил Йосеф отца своего и братьев своих, и дал им владение в земле Египетской, в лучшей части земли» (47.11).
Таким образом, мы видим, что, несмотря на то что «внутриизраильский» конфликт, конфликт между Йосефом и братьями, оказался наиболее горячим из всех предшествующих братских конфликтов, закончился он полным примирением и всеобщим благополучием.
Благодаря доброй воле и раскаянию братьев Божественный промысел вобрал в себя все издержки, всю прежнюю злобу и обратил их ко благу. «Не вы послали меня сюда, но Бог», – с полным правом смог сказать своим братьям Йосеф (45.8).
«В их воле было выразить чудо единства Израиля, существующего вопреки всем расколам», – пишет в связи с этим примирением Броер в «Перкей моадот» и продолжает: «Черта, пролегающая между сынами Израиля и между сынами Лота и сынами Эсава, разделяет между святым и будничным. По одну сторону этой черты молятся Богу Израиля, Творцу неба и земли, по другую – божествам земли. В противоположность этому та же черта, пролегающая между сынами Гада и Рувена и другими коленами, разделяет между святым и святым. На восток от Иордана и на запад молятся Богу Израиля, и один народ живет по обеим сторонам».
И здесь, по-видимому, наконец пришло время углубиться в специфику отделения «святого» от «святого», сравнительно с отделением «святого» от «будничного».
Однако прежде чем попытаться сравнить два эти разделения, я бы хотел привести те соображения рава Броера по данному вопросу, которые с полным правом можно назвать геотеологическими.
Геотеология
Броер пишет: «Был избран первенец Рахели и отодвинут первенец Леи. Это избрание сродни тому, которое имело место в отношении Авраама и Иакова. Йосеф был избран относительно Рувена, точно так же, как Авраам был избран относительно Лота, а Иаков относительно Эсава… Причем хотя имущественные споры не упоминаются в главе «Ваешев», они упоминаются в главе «Матот», в которой написано, что «множество скота было у сынов Рувена и сынов Гада» (Бемидбар 32.1). По этой причине сыны Рувена и сыны Гада попросили остаться на восточной стороне Иордана: «Земля, которую Господь поразил перед общиной Израиля, это место для скота, а у рабов твоих скот» (Бемидбар 32.4). (Ср. «Ибо имущество их было слишком велико, чтобы жить вместе, и земля пребывания их не могла вместить их из-за стад их», Берешит 36.7.)
Книга Берешит развивается под знаком того, что избранный брат «селится в земле Канаан», западнее Иордана, а брат отвергнутый селится на «другой стороне»… Иордан означает пограничную линию, отделяющую святое от будничного, обозначает линию избрания, – и в этом суть книги Берешит.
Однако история этого конфликта не завершилась с избранием Израиля, но продолжилась внутри него. Эта история продолжилась в отношениях между потомками Леи и потомками Рахели. Результатом ее явилось отстранение первородства Рувена, бывшего первенцем Леи, и перенос его к Йосефу, бывшему первенцем Рахели. При этом видно, что отстранение Рувена привело к аналогичному отстранению Гада, бывшего первенцем служанки Леи… Отстранение Рувена повлекло также и отстранение Гада. Эти два колена могут претендовать на права первенцев.
Благодаря этому понятна просьба сыновей Рувена и сыновей Гада предоставить им земли, лежащие на восток от Иордана… Ведь, как мы усвоили из предыдущего, это избрание осуществляется не благодаря прямому вмешательству Господа, но благодаря естественному ходу событий. Лот и Эсав оказались на востоке Иордана в результате имущественных споров. И эта же особенность проявляется в отношении Рувена и Гада: они остаются на восточной стороне Иордана, потому что имели «множество скота».
Таким образом, мы видим, что отстраненные в результате избрания оседают на «другой стороне»: Эдом, Моав и Аммон на юге, Рувен и Гад на севере. Между ними имеется только одна разница: Эдом, Моав и Аммон выведены полностью из судьбы Израиля, в то время как Рувен и Гад выведены из причастности к первородству».
Таковы наблюдения Броера, показывающие нам, что «святое» и «будничное» – это не просто духовные, но также и четкие пространственные категории, без которых практически невозможно понять содержание книги Берешит.
Но для чего все-таки требуется разделение на «святое» и «святое», если уже имеет место разделение на «святое» и «будничное»? Какой вообще смысл может иметься в соотнесении двух тождественных предметов?
А ведь разделение на «святое» и «святое» – это бесспорная духовная действительность. Мы знаем, как сурово прореагировал Всевышний на бунт Кораха, заявившего, что «вся община, все святы», – земля разверзлась, и отрицатель разделения между «святым» и «святым» живым сошел в преисподнюю (подробнее на эту тему я пишу в главе «Священная асимметрия»).
Симметрия
Прежде всего следует отметить, что разделение между «святым» и «святым» осмыслено лишь в контексте разделения между «святым» и «будничным». Это отделение углубляет, усиливает избранность, оно придает принципу дополнительности еще одно измерение. И имя этому измерению – симметрия.
Принцип симметрии обнаруживается во всех сферах бытия, он присущ и материи и духу, он присущ и живому и неживому, но в целом он выступает как некая общая примета жизненности, как некий порыв от небытия к бытию.
Иудаизм учит, что в основе этой пронизывающей все уровни бытия симметрии, в основе правого и левого лежат два имени Всевышнего. В соответствии с этим разделением даже сфирот делятся на «правые» (они же «мужские») и «левые» (они же «женские»).
Четырехбуквенное имя, переводимое на русский язык как «Господь» и соответствующее мужскому началу, а также божественным качествам мудрости и милости, – образует правую сторону.
Имя Элоким, переводимое на русский язык как «Бог» и соответствующее женскому началу, а также божественным качествам разума и суда, порождает сторону левую.
Итак, правое и левое – т. е. присущая предметам симметрия – это одна из глубинных характеристик бытия, которую иудаизм исходно усматривает в самом Боге.
Правая и левая стороны – это такие же фундаментальные категории, как мужской и женский пол. Но именно из этого сравнения легко усвоить, какой смысл имеет разделение на «святое» и «святое» сравнительно с разделением на «святое» и «будничное».
Эти разделения отличаются между собой так же, как взаимоотношения полюсов отличаются от взаимоотношения полов. Причем полюс первичнее пола. В самом деле, женщина была сделана (Берешит 2.21) из «бока», т. е. из «стороны», из «полюса» человека (ивритское слово «цела» означает не только «ребро», но также и просто «сторону»).
Итак, в основе пронизывающей устои бытия симметрии, в основе правого и левого лежат два имени Бога. Правое и левое – это разделение внутри «святого», это две стороны одной «святости», одного субъекта. В то время как «святое» и «будничное», также коренящиеся в двух именах Всевышнего, – это два различных субъекта, мужчина и женщина, т. е. два субъекта, предназначенные к партнерству, к сосуществованию.
Таким образом, если разделение между «святым» и «будничным» – это разделение между внешне различными индивидуальностями, стремящимися к единению, то разделение между «святым» и «святым» – это порыв к внутренней индивидуализации внутри одного субъекта.
Отделение «святого» от «святого» – это универсальное и загадочное явление симметрии, теория которой оказывается неким уточнением теории дополнительности, неким ее принципиальным оттенением.
В интересующем нас вопросе конфликта между братьями симметрия имеет географическое выражение. Линия Иордана симметрично делит Землю. Причем знаменательно, что эта линия – в равной мере линия раздела и между «святым» и «святым», и между «святым» и «будничным». Ведь тем самым она может быть охарактеризована как линия реального, а не иллюзорного разделения.
В самом деле, если бы по восточную сторону Иордана не оказалось сынов Израиля, у нас бы возник серьезный соблазн воспринимать эту сторону как классическое зазеркалье, как чисто иллюзорный демонический мир, т. е. воспринять Лота и Эсава как нечистоту, лишенную всяких признаков будничного. Ведь демонический мир – это мир отраженный, он характеризуется прежде всего своей онтологической несамостоятельностью, вторичностью и в этом смысле иллюзорностью. Человек и его изображение в зеркале абсолютно симметричны (без элементов асимметрии), но при этом зеркальная поверхность разделяет между реальностью и иллюзией.
Таким образом, то обстоятельство, что для разделения между «святым» и «святым» была использована та же линия Иордана, что и для разделения между «святым» и «будничным», дополнительно показывает, что «будничное» так же принадлежит бытию, как и «святое».