Обычаи праздника
Рош hа-Шана не Новый Год
Зажигание свечей
Приветствие
Праздничный стол
Молитва
Шофар
Ташлих
Пост Гедальи, или Память о миротворце
Рош hа-Шана — глоссарий
«Теневые» праздники
Обычаи праздника
Рош hа-Шана не Новый Год
И не только потому, что евреи не водят хоровод вокруг елки. Но и потому, что в нашей традиции начало года — день самоотчета, день суда. С одной стороны, нет никакого сомнения в том, что Рош hа-Шана — праздник. С другой — этому дню, дню Суда, не приличествует атмосфера беззаботной радости. Поэтому, в отличие от других праздников еврейского календаря, в Рош hа-Шана не читают благодарственную молитву — hаллель. В этот день не принято дремать — чтобы не проспать весь наступающий год. Как и во всякий другой праздник, в Рош hа-Шана не работают. Не совершают запрещенного в Субботу. Разрешены только работы, связанные с приготовлением пищи.
Зажигание свечей
Праздник, как и вообще сутки в еврейском исчислении времени, начинается с вечера накануне даты, указанной в календаре. Накануне Рош hа-Шана (15 сентября), перед заходом солнца, женщины зажигают свечи, произнося при этом следующие благословения:
1. Барух Ата А-дой-най Э-лой-ейну Мелех hаолам Ашер Кидшану Бемицвотав Вецивану Леадлик Нер Шел Шаббат Вешел Йойм а-Зикарон2. Барух Ата А-дой-най Э-лой-ейну Мелех hаолам Шеэхейану Векийману Веигийану Лизман hазе.
24 сентября после (захода солнца) выхода трех звезд зажигают праздничные свечи, только со следующими благословениями (праздничным) благословением:
1. Борух Ато А-дойной Э-лойhейну мэлэх hоойлом ашер кидшону бемицвойсов вецивону леhадлик нэр шел йойм hазикоройн!2. Борух Ато А-дойной Э-лойhэйну мэлэх hоойлом шеhэхейону векиймону веhигиону лизман hазэ!Перевод:1. Благословен Ты, Б-г, Всесильный наш, Король вселенной, Освятивший нас Своими заповедями и Указавший нам зажигать свечи (Субботы) и дня Воспоминания.2. Благословен Ты, Б-г, Всесильный наш, Король вселенной, Сохранивший нас в живых, Обеспечивший наше cуществование и Доведший нас до сего времени.
Приветствие
После праздничной вечерней молитвы евреи приветствуют друг друга: «Дай Б-г, чтобы вам был записан и подписан добрый новый год» — «Ле-шана това тикатев вете-хатем», — так говорят мужчине. «Лешана това тикатеви ветехатеми», — так говорят женщине.
Праздничный стол
В оба праздничных дня перед ужином и обедом произносим кидуш — освящение праздничной трапезы. Праздничный ужин в Рош hа-Шана начинается определенными блюдами и текстами, имеющими символическое значение. Не только хлеб мы макаем в этот вечер в мед (а не в соль, как обычно), но и яблоко. Глава семьи произносит при этом пожелание, «Дай Б-г, чтобы новый год был счастливым и сладким!».
Среди других традиционных кушаний отметим инжир, финики, бараньи или рыбьи головы; в некоторых общинах — морковь, тыкву. Этот список кажется случайным и даже хаотичным, но в нем есть внутренняя логика: название каждого из этих блюд на иврите содержит намек на доброе пожелание. Например, когда едят голову (баранью или рыбью), произносят: «Дай Б-г, чтобы мы были головой, а не хвостом!». Другой пример: морковь (гезер) напоминает о слове «гзар-дин» — «приговор».
Молитва
Молитвы Рош hа-Шана собраны в особую книгу (махазор) и представляют собой традиционный остов еврейской молитвы, на который нанизаны многочисленные поэтические произведения — пиютим. Упомянем один из самых красивых и трогательных текстов: «Унетане токеф кдушат hайом…» — «Поведаем, насколько свят этот день…».
Не только сам текст навевает трепет, но и его трагическая история: он был сочинен в ХII веке рабби Амноном из немецкого городка Магнец (Майнц). За отказ креститься он был казнен (четвертован) в день Рош hа-Шана. Умирая, он попросил, чтобы его принесли в синагогу. С носилок он прочел сочиненную им ранее поэтическую молитву «Унетане токеф…» и, произнеся последнее слово, скончался.
Во времена Храма существовал особый порядок жертвоприношений и храмовой службы в Рош hа-Шана. Они сопровождались, как и современная литургия, трублением в шофар. Впрочем, в отличие от знакомых нам шофаров, храмовые были покрыты листовым золотом и серебром с чеканкой и звучали вместе с серебряными трубами — хацоцрот.
Шофар
Есть одна заповедь, которую исполняют один раз в год — в Рош hа-Шана. Это заповедь «трубить в шофар».
Шофар — специальным образом обработанный бараний рог, из которого умелый баал-ткия извлекает громкий пронзительный звук, который можно варьировать как по высоте, так и по продолжительности. Чтобы исполнить заповедь, каждая община назначает человека, умеющего правильно трубить в шофар, баал-ткия. Впрочем, умение красиво и правильно трубить является условием необходимым, но не достаточным. Баал-ткия должен быть человеком праведным, серьезным и ученым. О заповеди трубления в шофар сказано в Торе — там же, где сказано о праздновании Рош hа-Шана: «…в первый день седьмого месяца будет у вас праздник и память трубного звука…» («Ваикра», 23:24). Рош hа-Шана так и называется: «День трубления» (Бемидбар, 29:1. Ваикра, 25:9).
Звук шофара, скорее, напоминает тревожный крик, чем звук духового инструмента. О чем же кричит, о чем напоминает нам шофар?
Прежде всего, об испытании, которому Всевышний подверг праотца Авраhама. Он был готов по слову Всевышнего принести в жертву своего единственного сына Ицхака, но в последнюю минуту тот был заменен жертвенным бараном, который рогами запутался в кустах.
Звуки шофара сопровождали важнейшие события еврейской истории.
О получении Торы мы читаем в книге «Шмот» (19:19): «… и был звук шофара оглушителен».
В шофар трубили, собирая народ Израиля на войну.
Но шофар обращался не только ко всему народу на площадях, его пронзительный крик был адресован самому сокровенному в душе каждого человека: в книге пророка Амоса говорится о том, что целью трубления в шофар было пробудить души евреев, наполнить их трепетом.
Ташлих
В первый день Рош hа-Шана (а если он выпадает на субботу, как в этом году, то во второй) после молитвы минха (после полудня) и до наступления вечера принято совершать обряд ташлих. Люди собираются на берегу реки, моря, у источника, родника, в крайнем случае, у бассейна… Одним словом, у воды, символизирующей в Каббале милосердие. Мудрецы прошлого советовали совершать ташлих у водоемов, где водится рыба (символ плодовитости и жизненной силы, символ «вечноглядящего глаза» Всевышнего). Суть обряда заключается в символическом «вытряхивании» грехов: некоторые выворачивают и вытряхивают карманы, некоторые — полы талит-катана.
Произносят молитву, начинающуюся словами:
«Кто, Всевышний, подобен Тебе?
Терпишь грех, прощаешь преступление уцелевшим из народа Твоего.
Не помнишь зла, ибо желаешь любви Ты.
Снова простишь нас, сотрешь провинности наши, и бросишь в пучину вод грехи наши.
Даруй истину Яакову, любовь Авраhаму, как обещал праотцам нaшим. в древние времена.
Из теснины взывал я ко Всевышнему, ответил Он мне на просторе.
Всевышний со мной — не боюсь, что сделает мне смертный?!»
Обряд «скармливания» грехов рыбам может показаться наивным. Не одно поколение «рационалистов» поднимало его на смех. Но наши предки не были глупее или примитивнее нас. Они понимали, что грехи — не хлебные крошки, их не вытряхнешь из кармана на берегу реки. Просто человек нуждается в осязаемом действии, в обряде, чтобы очистить свою душу. И потому мудрецы наши установили обычай ташлих — полный символов ритуал, заставляющий навести порядок в душе, вывернув и вытряхнув ее, подобно карману. А намек на древность этого обычая мы находим еще в ТаНаХе: «И черпали воду, и лили ее, и говорили там: грешили мы перед Всевышним» (Шмуель, I, 7).
Пост Гедальи, или Память о миротворце
В третий день месяца тишрей, сразу после Рош hа-Шана, евреи постятся. Этот пост иначе называется постом «седьмого месяца». Он установлен в память об убийстве Гедальи бен-Ахикама и потому иначе называется «пост Гедальи». Кем был этот человек, и почему евреи так бережно хранят память о нем и до сих пор скорбят в день его смерти?
После взятия Иерусалима и разрушения Первого храма вавилонский царь Набукуднецарр (для русских более привычна иная форма его имени: Навуходоносор) отправил в изгнание всех уцелевших представителей еврейского высшего сословия. Лишь небольшая часть беднейшего населения — крестьянства — оставалась в разграбленной и выжженной Иудее. Перед уходом из завоеванной страны, вавилонский царь назначил наместника — правителя над остававшимися на родине иудеями. Выбор Набукуднецарра пал на одного из немногих (а возможно, единственного) оставшихся здесь — бывшего придворного последнего иудейского царя Цидкии. Им оказался Гедалья бен-Ахикам. Выбор вавилонского царя не был случаен: Гедалья принадлежал к относительно небольшой «партии мира». Он был противником восстания против могучего Вавилонского царства, на которое иудейского царя подбил египетский царь и приближенные, недовольные слишком большой данью, возложенной вавилонянами на Иудею. Так же, как и пророк Ирмияhу, являвшийся его близким другом. Гедалья считал, что нужно терпеливо сносить тяжкое бремя Вавилона, чтобы не оказаться в более опасном положении. Будучи человеком дальновидным и умным, Гедалья прекрасно видел слабость Иудеи и ненадежность ее союзников — Египта, Моава и Аммона. Понимал он и ту катастрофу, которая может в итоге постигнуть евреев. Бремя дани, наложенной Вавилоном, было тяжким, но оставалась надежда на сохранение народа и Храма.
К сожалению, ни его доводы, ни доводы пророка Ирмияhу не предотвратили рокового шага: подбиваемый честолюбивыми приближенными, обманутый кажущейся мощью Египта, выступившего против Набукуднецарра, Цидкия отказался платить дань. Итогом стало окончательное завоевание Иерусалима и разрушение Храма. Став наместником, Гедалья попытался облегчить народу возвращение к мирной жизни. Его поддерживал пророк Ирмияhу, отказавшийся от предложения вавилонского царя переселиться «в его столицу и оставшийся, чтобы помочь своему другу.
Гедалья поселился в Мицпе, недалеко от разрушенного Иерусалима. Иудея под его умелым управлением начала постепенно оправляться от нанесенного ей удара. Бежавшие во время войны жители возвращались в брошенные селения и снова принимались за обработку земли. Возвращались уцелевшие воины, скрывавшиеся в горах и пустынях. Гедалья передавал им во владение поместья тех, кто оказался изгнанным в Вавилонию. Среди прочих вернулся и изъявил покорность наместнику большой отряд иудейских воинов под предводительством военачальника Иоханана бен-Кореаха. Казалось, истерзанная страна наконец-то получила передышку. Долгожданный мир опустился на Иудею.
Иоханан бен-Кореах верой и правдой служил наместнику. После тягот проигранной войны он, наконец-то, сам понял, насколько важной была политика умиротворения Вавилона, проводимая Гедальей бен Ахикамом.
То, что он случайно услышал от своих бывших воинов, повергло его в ужас. Ночью, стараясь быть незамеченным, он проник в дом наместника и сказал ему: «Прошу твоего разрешения убить Ишмаеля бен Натанию». Гедалья был несказанно поражен этими словами: среди людей, вернувшихся после ухода вавилонского войска и присягнувших наместнику в Мицпе, Ишмаель бен-Натания относился к самым знатным и влиятельным. Он принадлежал к царской семье. Гедалья не замечал в его поведении ничего предосудительного. Тогда Иоханан бен-Кореах объяснил правителю: случайно ему стало известно, что Ишмаель послан был царем Аммона Баалисом для убийства Гедальи. «Позволь мне и моим людям тайно убить его, — сказал Иоханан. — Иначе он убьет тебя».
Сейчас трудно объяснить, почему Гедалья бен-Ахикам не поверил своим сторонникам. Может быть, он не мог допустить убийства столь знатного человека. Может быть, не был уверен в истинности сведений, сообщенных Иохананом. Ведь народ действительно начал приходить в себя! Миролюбивая политика давала плоды. Конечно, Гедалья наверняка подозревал, что ни Аммон, ни Моав, ни Египет не смирятся с владычеством Вавилона. Возможно, они даже попытаются вновь сколотить антивавилонскую коалицию. Но не сейчас. Впрочем, возможно, Гедалья был просто миролюбивым человеком, которому претило убийство соплеменника — даже несмотря на серьезность обвинений.
Так или иначе, это решение оказалось для наместника роковым. В седьмой месяц (тишрей) Гедалья собрал большой пир в Мицпе. В числе приглашенных были также Ишмаель и его сторонники. Во время пира они внезапно напали на пирующих. Наместник был убит. Вместе с ним заговорщики убили всех присутствовавших на пиру иудеев и вавилонян (в Мицпе Набукуднецарром был оставлен небольшой гарнизон).
После этого Ишмаель с остальными заговорщиками бежали к аммонитскому царю Баалису. Сейчас трудно сказать, что именно побудило этого человека на столь кровавый и безумный поступок. Возможно, его действительно подбил на это аммонитский царь, недовольный провавилонской позицией правителя Иудеи. В таком случае, кровавый акт в Мицпе — а особенно, убийство вавилонских воинов — должен был вызвать репрессии со стороны Вавилона, что вынудило бы Иудею искать помощи у антивавилонской коалиции. Возможно, царь Баалис просто хотел отомстить стороннику Вавилона. Не исключено, впрочем, что мысль об убийстве Гедальи бен-Ахикама пришла в голову самому Ишмаелю: может быть, член царской семьи не мог стерпеть того, что правителем Иудеи стал человек, не принадлежащий к династии Давида.
Так или иначе, последствия его безумства оказались для Иудеи роковыми. Это понимали уцелевшие сторонники покойного наместника, в первую очередь — военачальник Иоханан бен-Кореах. Иоханан прекрасно понимал, что вавилонский царь не оставит без последствий вероломное убийство своих воинов. И тогда последует новый страшный разгром страны. Он решил бежать. Встав во главе оставшихся в живых иудеев Мицпы, Иоханан бен-Кореах вывел их в Египет, где можно было не опасаться гнева Набукуднецарра. Египетский фараон Хофра позволил беженцам поселиться в городе Тахпанхесе и некоторых других местах. В «Истории евреев» С. Дубнов пишет по поводу этого события: «Таким образом горсть евреев возвратилась в ту страну, откуда за 800 лет до того вышли их предки».
Пророк Ирмияhу сопровождал переселенцев. Вселяя надежду на возвращение в Иудею, он, вместе с тем, строго укорял соплеменников, которых не исправило даже последнее горе. Переселенцы продолжали питать обманчивую надежду на то, что египетский фараон разгромит Вавилон и именно это позволит им вернуться на родину. Некоторые из них стали подражать египтянам, в том числе и в поклонении местным божествам. Ирмияhу не дожил до возвращения. Он умер в Египте.
А в самой Иудее настали черные дни. Разгневанный убийством наместника Гедальи и вавилонского гарнизона царь послал в страну карательную экспедицию под начальством Набузардана. Войско под командованием жестокого полководца опустошительным смерчем прошло по землям едва начавшей отстраиваться страны. Набузардан увел в Вавилон еще несколько сот семейств. Отныне и на долгие годы многие области Иудеи полностью обезлюдели. По недавно еще заселенным местам теперь бродили шакалы, их вой был слышен и среди развалин Иерусалима. Иудейское государство погибло окончательно. Но был еще жив иудейский народ, которому предстояло спустя семьдесят лет вернуться из плена и заново отстроить свои города. А в память о миролюбивом и мудром наместнике Гедалье бен-Ахираме был установлен пост, который соблюдается по сей день.