Холокост: кто и как убивал евреев в Латвии
Григорий Смирин
доктор истории
Холокост (греч. hobkauston — всесожжение), как принято называть массовое уничтожение евреев нацистами во время Второй мировой войны, имел свою специфику на различных оккупированных Германией территориях.
После ее нападения на Советский Союз массовое уничтожение евреев началось на всех оккупированных территориях, однако способы и масштабы убийств нередко различались. В то время как в странах Западной Европы евреев депортировали в лагеря смерти (как в самой Германии, так и на оккупированных ею территориях), на территории СССР, в том числе и на землях, присоединенных к Советскому Союзу в 1939-1940 годах, евреи уничтожались на месте, во многих случаях — с привлечением для этой «работы» местного населения.
В качестве примера исследователи, как правило, называют Литву, Латвию и Западную Украину. Эти территории по неоднозначно объяснимым причинам послужили нацистам неким испытательным «полигоном» в «окончательном решении» еврейского вопроса, курс на которое был взят на Ванзейской конференции в Берлине только в начале 1942 года, когда подавляющее большинство еврейского населения на названных территориях уже было уничтожено. Во многих местах, особенно в небольших населенных пунктах, полиция из числа местного населения и другие коллаборационисты уничтожали евреев даже без участия немцев или при акции уничтожения присутствовали один-два представителя оккупантов — для организации.
На территорию Латвии Вторая мировая война пришла 22 июня 1941 года с нападением гитлеровской Германии на Советский Союз. По последней предвоенной переписи населения Латвии (1935 год) в Латвии насчитывалось 93 тысячи евреев. К началу войны эта цифра вряд ли существенно изменилась, только за вычетом депортированных сталинским режимом. Имеющимися в распоряжении историков архивными документами подтверждается депортация из Латвии 14 июня 1941 года 1771 еврея, что составляет 11,7 % всех депортированных при доле евреев в составе населения страны 4,8 %.
В связи со стремительным продвижением немецких войск период времени, в течение которого можно было уйти в советский тыл, оказался очень коротким: оборона Лиепаи началась уже 23 июня, 26 июня пал Даугавпилс, 1 июля гитлеровцы заняли Ригу, а 8 июля в их руках уже была вся территория Латвии.
Следует отметить, что после включения Латвии в состав СССР в 1940 году граница между нею и Российской Федерацией продолжала оставаться закрытой, и для поездок в обоих направлениях требовалось получать специальное разрешение. Такое положение сохранялось вплоть до 3 июля 1941 года, поэтому не все желавшие уйти в советский тыл смогли это сделать. Довольно многие были вынуждены вернуться. Эвакуироваться (фактически это была не эвакуация, а бегство) удалось около 40 тысячам жителей Латвии, из которых, по некоторым оценкам, половину составляли евреи. На момент оккупации всей территории Латвии нацистской Германией, по немецким данным, здесь находилось около 70 тысяч евреев.
Главная роль в уничтожении евреев отводилась четырем специальным группам службы безопасности СД (Einsatzgruppen). Из этих четырех групп Прибалтика входила в сферу деятельности эйнзацгруппы A, которой командовал бригаденфюрер СС Вальтер Шталеккер (Stahlecker) и которая насчитывала 990 человек. Однако эта группа не была единственным организатором и исполнителем Холокоста в своем ареале деятельности. В том или ином виде в это были вовлечены все германские вооруженные подразделения и гражданские оккупационные учреждения. В частности, это некоторые подразделения германской армии — вермахта (особенно полевые комендатуры — Feldkommandantur), морские пехотинцы, полиция — полицейские батальоны и гражданские полицейские. В ряде случаев они демонстрировали местным коллаборационистам, как следует выполнять эту «работу». Оккупационное «гражданское» управление преуспело в использовании евреев в качестве рабской рабочей силы. Именно оно руководило изоляцией евреев в гетто и формально осуществляло управление ими (хотя реально там распоряжалось СД).
Жители оккупированных нацистами стран иногда помогали нацистам, иногда были индифферентны, иногда симпатизировали нацистам или их жертвам. Хотя Холокост в Латвии в целом соответствует отмеченной выше его специфике на оккупированных нацистской Германией территориях СССР, российский историк И. А. Альтман на обширном сравнительном материале приходит к выводу, что по степени вовлеченности местного населения уничтожение евреев в Прибалтике носило беспрецедентный характер (при этом он отмечает, что помимо представителей коренных народов среди этих людей были и люди других национальностей): «Именно на этих территориях нацистский геноцид евреев впервые стал тотальным. <…> Открытое и зверское уничтожение евреев… было одной из особенностей Холокоста в Прибалтике».
Воспоминания переживших Холокост иногда создают впечатление, что не немцы, а представители местного населения развязали массовые убийства евреев, ибо нацистская политика геноцида была выстроена таким образом, что в первый период Холокоста в Латвии (до ноября 1941 года) евреи уничтожались руками местных коллаборационистов, поэтому в качестве своих мучителей и убийц евреи видели латышей, а не немцев.
Вопрос о конкретных мотивах, побудивших значительное число представителей местного населения по собственной воле не только пойти в услужение к нацистам, но и стать соучастниками творимых ими кровавых преступлений еще не вполне ясен. Чем они руководствовались в большей степени: ксенофобскими настроениями, местью евреям за якобы чрезмерное сотрудничество с советской властью (еще один развенчанный миф о том, что с советской властью в большей мере сотрудничали инородцы, а не латыши), жадностью к еврейскому имуществу, желанием выслужиться перед новыми хозяевами (ведь в Латвии хорошо знали немецкий язык, и из передач германского радио было известно, «откуда дует ветер»)?
Во многих случаях (и это убедительно прослеживается в ряде архивных документов) стимулом для вступления в «силы самоохраны», участия в арестах, охране, конвоировании, а затем и расстреле евреев были не столько антисемитские настроения, сколько чувства вседозволенности, безнаказанности и алчности а в ряде случаев — и стремление «загладить вину» за сотрудничество с советской властью в 1940-1941 годах.
Нравственные аспекты нацистского коллаборационизма в Латвии связаны с трагическими коллизиями всего лишь неполного полувека: прокатившиеся по этой территории несколько волн террора — революция 1905-1907 годов, Первая мировая война, революция 1917 года, Гражданская война и иностранная интервенция с их сначала красным, а затем белым террором, наконец, сталинский террор 1940-1941 годов — в значительной мере способствовали одичанию нравов, когда обесценивалась человеческая жизнь.
Точка зрения, высказанная пережившим Холокост в Риге Исааком Клейманом, сводится к тому, что почву для Холокоста подготовили патологические изменения в общественном сознании, деформированные мораль и система ценностей. В этой связи он говорит о «предосвенцимском менталитете» — в таком же значении, как в медицине говорят о «предынфарктном состоянии». Господствовавший в довоенной Европе национализм был деформированным, агрессивным и шовинистическим. Националистической идеологии в Латвии после советских репрессий был нужен образ врага, и в такого коллективного врага было превращено еврейское меньшинство.
Схема антиеврейской пропаганды нацистов была простой, но эффективной. Она использовала следующие особенности Восточной Европы (в отличие от Западной):
— еврейские общины в Восточной Европе жили намного более замкнутой, обособленной жизнью, и местные жители считали, что евреи — «другие»;
— в сознании восточноевропейцев Холокост был как бы затенен террором, осуществлявшимся советской системой.
Местное население подводилось к мысли:
— если евреи — «другие», то они не должны иметь тех же прав, что и мы;
— если они не пользуются теми же правами, что и мы, то их лучше изолировать от нас;
— если они лишены прав и изолированы, то для чего им жить вообще?
Такова была политика нацистского оккупационного режима, свет на которую проливает, в частности, телеграмма шефа немецкой полиции безопасности и СД Рейнхарда Гейдриха командирам эйнзацгрупп на оккупированных Германией территориях от 29 июня 1941 года о том, что «не следует чинить препятствий самостоятельным стремлениям антикоммунистических и антиеврейских кругов к чисткам во вновь занятых областях. Напротив, их [чистки] надо интенсифицировать и там, где это требуется, направить в нужное русло, но не оставляя никаких следов, чтобы эти местные «круги самообороны» не могли позже сослаться на какое-либо распоряжение или данное им политическое обещание».
Массовое уничтожение евреев в Латвии нацистский оккупационный режим начал только после того, как на всей ее территории была создана так называемая латышская «самоохрана» (Selbstschutz) с целью уничтожить евреев руками местных жителей и создать впечатление, что они это делали сами по собственной инициативе. С середины августа по октябрь 1941 года отряды «самоохраны» были ликвидированы по мере того, как была выполнена их главная задача — в малых городах и сельской местности Латвии евреи были почти полностью уничтожены. Дольше вех просуществовал отряд «самоохраны» в Вентспилсе — до начала октября и был ликвидирован только после убийства всех вентспилсских евреев.
«Самоохранщики» в Стренчи (Видземе) после расстрела душевнобольных и евреев-врачей из местной психоневрологической больницы. 1941 год. Фотограф Конрад Крауклис написал на фотографии: «Slepkavas» («Убийцы»).
Ряд историков, соглашаясь с тем, что беспрецедентная по своим масштабам политика геноцида стала возможной только при условии ее организации и поддержки всей нацистской государственной машиной, в то же время документированно относят целый ряд акций на счет собственной инициативы коллаборационистов.
На наш взгляд, сторонники обеих точек зрения недостаточно учитывают еще одно обстоятельство, а именно: существование в предвоенной Латвии «пятой колонны» нацистов, которое ярко проявилось в деятельности так называемых «национальных партизан» — пронацистского подполья, включавшего вооруженные отряды местных националистов, делавших ставку на неминуемый военный конфликт между фашистской Германией и Советским Союзом и готовивших в этой связи восстание в тылу Красной армии.
Организация и деятельность подполья координировалась германскими спецслужбами. В Латвии его организаторами и инициаторами активизации при отступлении Красной армии были агенты абвера (германской военной разведки) — бывшие офицеры латвийской армии полковник А. Пленснерс (бывший латвийский военный атташе в Германии) и полковник-лейтенант (подполковник) В. Деглавс (бывший латвийский военный атташе в Литве).
Некоторые отряды (в Латвии их было до 20) насчитывали несколько десятков боевиков. Эти отряды нападали на отступавших красноармейцев и расправлялись с пытавшимися эвакуироваться в советский тыл мирными жителями или передавали их гитлеровцам. Возомнив себя «национальными партизанами», в действительности никаких «национальных» задач они не решали, а были всего лишь инструментом в руках германских секретных служб, по замыслу которых, деятельность этих вооруженных формирований должна была быть кратковременной и ограничиться еврейскими погромами, однако какой-либо роли в завоевании и контроле территории для них предусмотрено не было. Поэтому 8 июля 1941 года, когда Германией была оккупирована вся территория Латвии эти отряды были расформированы как самочинные и им было приказано сдать оружие. Вместо них из тех же боевиков была организована вспомогательная полиция порядка (Hilfspolizei), теперь уже под полным контролем СД.
Требует изучения вопрос о связи упомянутых отрядов с группами террористов, на действия которых указывают не только историки, но они прослеживаются и в воспоминаниях очевидцев тех событий — как уже ушедших из жизни, так и ныне здравствующих. Речь в них, в частности, идет об обстреле с крыш и чердаков домов мирных жителей Риги, пытавшихся эвакуироваться в советский тыл. Череда огневых точек у Центрального вокзала и вдоль главной магистрали города — улицы Бривибас недвусмысленно свидетельствовала о том, что в те дни велась организованная охота на людей.
Уничтожение евреев началось уже на второй день немецкого вторжения в Латвию, 23 июня, в Гробине, где людьми из эйнзацгруппы А на еврейском кладбище были убиты шестеро местных евреев. Однако массовое уничтожение еврейского населения в латвийской провинции началось несколькими неделями позднее. Для его начала оккупанты сочли важными две предпосылки: установление и укрепление оккупационного режима и обеспечение участия местного населения в уничтожении евреев.
Внедрялась следующая схема обращения с евреями:
— выявление (местной латышской администрации было поручено зарегистрировать всех проживавших на соответствующий административной территории евреев). Без этого нацисты не могли бы идентифицировать евреев, а следовательно, не смогли бы уничтожить столь большое число людей в такие короткие сроки (бόльшая их часть была уничтожена к концу 1941 года);
— стигматизация, т. е. «клеймение» (принуждение евреев к ношению на одежде определенного опознавательного знака, преимущественно желтой шестиконечной звезды. В Лиепае это были сначала желтые прямоугольники, а в Прейли — пятиконечные звезды);
— геттоизация, т. е. изоляция в специально выделенных для этого кварталах города, — по аналогии со средневековым гетто (части города в средневековой Европе, выделенной для изолированного проживания евреев);
— уничтожение (для этого была создана упомянутая «самоохрана» и специальные подразделения СД, набранные из местных жителей).
В постсоветской историографии Латвии обычно говорится о существовании в Латвии трех еврейских гетто — в Риге, Даугавпилсе и Лиепае, гетто имели характерную для таких мест «полную структуру» (еврейский совет (юденрат), биржа труда, еврейская полиция, медицинская и социальная службы и т. д.). Однако вопрос о числе гетто на территории Латвии не однозначен. По данным, восходящим к советской Чрезвычайной государственной комиссии, здесь их насчитывалось 18. Места изоляции евреев на специально отведенной территории в населенном пункте с целью их последующего уничтожения имелись в Айзпуте, Бауске, Балвах, Вараклянах, Вентспилсе, Виляке, Даугавпилсе (Гриве), Елгаве, Зилупе, Карсаве, Краславе, Крустпилсе (ныне часть г. Екабпилса), Лиепае, Лудзе, Прейли, Резекне, Риге, Яунелгаве.
Среди созданных для убийства евреев вспомогательных подразделений СД первой была команда Мартиньша Вагуланса в Елгаве (создана 29 июня и распущена уже в середине августа, когда она выполнила свою задачу). Второй и самой известной была команда Виктора Арайса, которая убивала евреев самое малое в 19 местах оккупированной Латвии и число жертв которой по меньшей мере 26 тысяч человек; она участвовала в карательных операциях и за пределами Латвии и уничтожила в общей сложности примерно 60 тысяч человек; третьей была группа Греберта Тейдеманиса в Валмиере.
В качестве кругов, из которых рекрутировались нацистские коллаборационисты, можно назвать ряд категорий лиц: избежавшие сталинских массовых репрессий 14 июня 1941 года; уволенные в конце июня из-за недоверия военнослужащие 24-го территориального (латвийского) стрелкового корпуса Красной армии (в него в августе 1940 года была преобразована латвийская армия); бывшие советские активисты, стремившиеся «искупить грехи»; лица (их было особенно много), склонные без промедления менять свою политическую ориентацию в условиях частой смены власти; лица, связанные с германскими спецслужбами.
Первыми в массовом порядке были убиты евреи латвийской провинции — в малых городах и сельской местности (около 30 тысяч). Это произошло до конца лета 1941 года. Если в крупных городах — Риге, Даугавпилсе и Лиепае — в первые месяцы оккупации уничтожение носило в некоторой степени избирательный характер и здесь существовала какая-то вероятность спасения, то в малых городах, местечках и сельской местности оно было тотальным.
Наблюдалось два подхода к убийству евреев. Иногда убийства происходили в несколько этапов: прежде всего уничтожались мужчины, а позднее — женщины и дети, а иногда одновременно уничтожались все. Первый случай тотального уничтожения имел место в Ауце 11 июля 1941 года, когда одновременно были убиты все евреи, включая женщин и детей.
После уничтожения большей части латвийских евреев перед нацистскими пропагандистами была выдвинута новая задача: тесно привязать латышскую нацию к гитлеровскому Третьему рейху. Надо сказать, что во многом это тогда удалось, если принять во внимание число бежавших из Латвии вместе с гитлеровцами и успешность реэкспорта в Латвию возникших в их среде исторических мифов. Эти мифы, к сожалению, не были критически восприняты рядом местных, латвийских авторов, которые в период кризиса и крушения советского режима, а также в постсоветский период действовали «от противного»: охотно подхватывали все, что шло вразрез с советской историографией.
Психологическая природа подобных мифов понятна: воевавшие за неправое дело и проигравшие в этой борьбе искали для себя оправдания в собственных глазах. Однако живучесть мифов не только в массовом сознании, но даже в трудах историков оказалась велика. Некоторые из таких мифов даже перекочевали в школьные учебники. Дело в том, что ученые-историки, даже на будучи политически ангажированными, не всегда способны абстрагироваться от представлений, бытующих в обществе на уровне обыденного сознания. Конкретно в условиях Латвии это усугубляется еще и числом воевавших на стороне нацистской Германии (оценивается от 146 до 150 тысяч человек). Если учесть, что к началу войны население Латвии составляло около 2 миллонов (около 80 % были латыши), то это могло затронуть большинство латышских семей. К тому же, нацистский оккупационный режим на территории Латвии (если исключить его отношение к евреям) в целом был мягче, чем на ряде других оккупированных Германией территорий.
Особенности Холокоста в Латвии в разные отрезки времени позволяют провести некоторую его периодизацию.
Первый период можно назвать этапом эйнзацгрупп, когда нацисты уничтожали евреев в основном руками местных коллаборационистов, а руководили убийствами и частично осуществляли их подразделения эйнзацгруппы А. Он продолжался с июля до конца августа 1941 года, когда были убиты несколько тысяч евреев в Лиепае и Риге (в основном это были мужчины) и подавляющее большинство евреев в малых городах и сельской местности.
С прибытия в Ригу назначенного высшим руководителем полиции и СС в Остланде обергруппенфюрера СС Ф. Еккельна (Jeckeln) 16 ноября 1941 года начинается второй этап Холокоста в Латвии, который связан с убийством рижских евреев в Румбульском лесу и лиепайских евреев в дюнах Шкеде.
Еккельн лично спланировал и собрал подразделения для обеспечения убийства. В двух румбульских акциях 30 ноября и 8 декабря 1941 года погибли около 25 тысяч рижских евреев и 1000 евреев, привезенных из Германии. В дюнах Шкеде вблизи Лиепаи 15-17 декабря 1941 года было убито более 3500 евреев. Одновременно с уничтожением рижских евреев в Румбуле на станцию Шкиротава в Риге стали прибывать железнодорожные составы с «евреями из рейха», которых предусматривалось уничтожить в Латвии. Прибытие таких составов продолжалось вплоть до декабря 1942 года.
На начало 1942 года в живых оставались только 6000 латвийских евреев, которых продолжали использовать как рабскую рабочую силу. С этим связан третий этапХолокоста в Латвии, когда убийства евреев продолжались в гораздо меньших масштабах, а в целом этот этап характеризуется функционированием трудовых лагерей. Это были «малые гетто» в Риге и Даугавпилсе; в Лиепае гетто было создано позднее, чем в других городах Латвии (1 июля 1942 года). Своеобразной формой трудового лагеря у нацистов были казернирунги (нем. Kasernierung — казарменное положение) — поселение узников в доме-казарме вблизи места работы. К ноябрю 1943 года все евреи из латвийских гетто были переведены в построенный в Риге концлагерь Кайзервальд и 11 его филиалов (в Риге и за ее пределами).
Четвертый этап Холокоста латвийских евреев — это вывоз тех из них, которые остались в живых, с приближением к Риге Красной армии начиная с 6 августа 1944 года в концлагеря на территории Польши и Германии и их гибель там. Особенностью Латвии по сравнению с другими территориями СССР, оккупированными нацистской Германией, было то, что нацистская оккупация продолжалась здесь с первого дня войны — 22 июня 1941 года и вплоть до капитуляции Германии 8 мая 1945 года. Хотя бóльшая часть территории Латвии оказалась в руках Красной армии уже осенью 1944 года, до самого конца войны существовал «Курляндский котел», где в лесах скрывались несколько десятков евреев (около 50 человек), из которых половины были пойманы и убили. В Лиепае до марта 1945 года находилось точно не выясненное число евреев, которых в октябре 1944 года вывезли из Риги. Часть осталась в Лиепае до капитуляции Германии, а часть в марте 1945 года была перевезена в Гамбург. Для тех евреев, которых с 6 августа до начала октября 1944 года вывезли из концентрационного лагеря Кайзервальд в Риге в концлагерь Штутгоф на территории Польши и далее в лагеря в Германии, Холокост закончился только после капитуляции Германии. Из евреев, депортированных из оккупированной Латвии и в Латвию, выжили только 1182 человека.
Установлено более 400 попыток спасения евреев годы нацистской оккупации Латвии их нееврейскими согражданами — удачных, как это сделали, например, рижанин Жанис Липке (более 50 человек) и лиепайчанин Роберт Седолс, и неудачных — например, рижанка Алма Полис, погибшая от рук нацистов.
В течение всех послевоенных лет в научной литературе и публицистике актуальным был вопрос о розыске и наказании нацистских преступников, который был связан главным образом с тем, что в условиях «холодной войны» тогдашнее руководство стран Запада последовательно не придерживалось принципов ряда международных соглашений (начиная с Декларации об ответственности гитлеровцев за совершаемые зверства от 30 октября 1943 года и т. д.), и фильтрация перемещенных лиц была поставлена у них из рук вон плохо. Ни для кого не секрет, что среди этих лиц были отнюдь не только люди, бежавшие от сталинского режима или угнанные нацистами насильно (так, перед отступлением гитлеровцы устроили настоящую охоту на людей в Риге), но и лица, каким-либо образом запятнавшие себя сотрудничеством с гитлеровцами, а также соучастники их преступлений. В результате именно такой политики очень многие преступники ушли от ответственности вообще либо наказание настигло их только спустя многие годы.
В то же время в Советском Союзе в первое двадцатилетие после Второй мировой войны было проведено большое число судебных процессов над нацистскими преступниками и их местными сообщниками. Если в первые послевоенные годы эти процессы носили во многом присущий сталинской «юстиции» шаблонный характер, то в период хрущевской «оттепели» уже имела место состязательность обвинения и защиты. Однако в любом случае следственные материалы этих процессов содержат множество часто весьма подробных показаний, являющихся, несмотря на отпечаток времени и обстоятельства их получения, важными историческими источниками, на сегодняшний день иногда единственными, которые позволяют (разумеется, при соответствующем критическом отношении) восстановить подлинную картину происшедшего.
P.S. Baltnews.lv. В январе 2015 года председательствующая в Евросоюзе Латвия заблокировала проведение в ЮНЕСКО историко-документальной выставки о Холокосте и нацистских карательных операциях.